— Не волнуйтесь, пожалуйста, мы сейчас будем. — Тора положила трубку и встала. — Поехали. Печенье можешь взять с собой. Не исключено, что обнаружено потерянное письмо из Дании.

Маттиас схватил две печенюшки и напоследок хлебнул кофе.

— То самое, которое ищет профессор?

— Надеюсь. — Тора подхватила сумку на локоть и пошла к двери. — Если это оно, мы вернем его Гуннару и заодно выясним подробности истории с Бриет, о которой говорил Халлдор. — Она победно улыбалась, довольная удачей и представившейся возможностью. — Если даже оно не то, мы сделаем вид, будто думали, что то.

— Вздумала подшутить над стариком, — сказал Маттиас. — Жалко беднягу, на него столько свалилось…

Выходя из офиса, Тора с улыбкой взглянула через плечо.

— Единственный способ выяснить, то ли это письмо, — отнести его Гуннару. Он страшно обрадуется, если это оно, и с благодарностью ответит на два-три вопроса о Бриет.

На кухне у Гвюдрун улыбка Торы увяла. Нет, Гуннар не обрадуется, увидев документ в таком состоянии, а возможно, и пожалеет, что его вообще нашли.

— Вы уверены, что когда достали письмо из коробки, оно не было таким? — спросила Тора, осторожно разглаживая плотный лист, весь в трещинах и заломах, и стараясь не повредить уже почти оторванный кусочек.

Гвюдрун бросила на письмо виноватый взгляд.

— Уверена. Похоже, я его смяла в состоянии аффекта… — Она сконфуженно улыбнулась. — Его можно склеить. Можно ведь? Попробовать прогладить утюгом?

— Не сомневайтесь, его восстановят, — подбодрила ее Тора, убежденная, что реставрация будет сложной, если вообще возможной. — Спасибо большое, что нам позвонили. Вы правильно сделали — вероятно, это тот самый документ, который мы ищем, и он действительно не имеет отношения к полицейскому расследованию. Мы вернем его законному владельцу.

— Хорошо. Я хочу избавиться от всего, что может напоминать о случившемся. Чем быстрее ужасные события останутся позади, тем лучше. Все происходящее крайне болезненно для моего мужа и меня. Кстати, я настоятельно прошу вас сообщить Гунтлибам, что надо срочно освободить квартиру. Чем быстрее я все забуду, тем скорее приду в себя. — Она опустила руки на стол и рассматривала кольца на своих тонких пальцах. — Не то чтобы я неприязненно относилась к Гаральду. Поймите меня правильно…

— Понимаю, — дружелюбно произнесла Тора. — И представляю, как все это было неприятно для вас. Разрешите последний вопрос: вы знаете друзей Гаральда? Видели их, что-нибудь слышали?

— Вы что, смеетесь? — Тон квартирной хозяйки неожиданно стал холодным и жестким. — Слышала ли я их? Да шум подчас был такой, будто они не у Гаральда, а у меня в квартире.

— А что за шум? — мягко спросила Тора. — Ссоры? Крики?

Гвюдрун хмыкнула.

— В основном громкая музыка. Если это вообще музыка. И вечный глухой стук, будто они топают или прыгают. Странные завывания, крики, уханье… Порой казалось: если бы у меня жил дрессировщик, и то было бы спокойнее.

— Зачем же вы продолжали сдавать квартиру Гаральду? — спросил Маттиас, который до сих пор не участвовал в разговоре. — Я помню, в договоре есть пункт о праве на расторжение, если поведение жильца несоответствующее.

Гвюдрун покраснела.

— Несмотря ни на что, он мне нравился. Полагаю, это объяснение. Платил исправно и сам по себе был хорошим квартирантом.