— Что у тебя есть?

— У меня есть немного свободных денег, — Забродов вертел в руках не зажженную сигарету, искусно изображая волнение.

— Сколько?

— Пятнадцать тысяч, — попытался сходу угадать требуемую сумму Илларион. Я покупаю товар у тебя, а ты рассчитываешься за джип деньгами. Все интересы будут учтены.

Парень пока молчал, неторопливо отпивал кофе — глоток за глотком и, не отводя взгляд, смотрел на Забродова, пытаясь понять, кто же перед ним. В торговле наркотиками парень не был новичком, умел оценивать людей, практически безошибочно выбирая тех, кто может клюнуть на зелье. Так же он умел определять работников спецслужб, как бы они не рядились в покупателей.

Забродов оставался для него загадкой. Он не походил ни на покупателя, ни на опера. Для покупателя не было у него в глазах алчного блеска, а для опера выглядел слишком независимо, свободно. Не может настолько прямо держать спину человек, над которым существует высшее начальство.

— На меня не смотреть надо, — сказал Илларион, — а отвечать — «да» или «нет». Удивляешься, почему у меня не по десять центов в глазницах, а нормальные глаза?

— Ты сам наркоту не употребляешь, — констатировал парень. — И ты не мент, это чувствуется сразу. И не торговец. Кто ты?

— Инструктор, — спокойно ответил Илларион.

— Инструктор чего?

— Жизненных ситуаций. И смотри, если ты намерен время тянуть, я тебе в этом не помощник. Мое время дорого стоит, — Забродов взглянул на часы. — Если не решился сразу, у тебя есть пять минут подумать.

Парень уже допил кофе и, вытянув шею, пять минут разглядывал джип, стоявший в ряду машин. Большой «чероки» возвышался над ним, впечатлял. У продавца героина появлялась возможность уехать сегодня с авторынка на машине своей мечты. И хотелось, и кололось.

— Может, ты так, сгоряча сболтнул? — дожимал парня Забродов. — Если — да, то я ничего в людях не понимаю. С виду ты показался мне мужиком серьезным, который запрягать не станет.

— Пятнадцати тысяч мало, хотя бы шестнадцать дай, и по рукам.

— Я твоего товара еще не видел, не взвешивал, не пробовал. Вдруг у тебя не героин, а подделка? Если у тебя то, что меня устроит, могу и пятнадцать с половиной заплатить. Больше у меня нет, извини.

Илларион подозревал, что парень работает не один. Если уж тот завел речь о партии героина, то наверняка где-нибудь неподалеку устроился его дружок, щупленький с виду. На него и не подумаешь, что при нем наркотики.

«Это только в кино, — подумал Забродов, — курьеры для перевозки грязных денег, наркотиков — амбалы с пушками за поясом. Обычно деньги перевозит какой-нибудь недомерок в потертых джинсах, и самая выразительная деталь в его образе — дешевые очки „велосипед“ на бесцветном лице. Пачки же с банкнотами лежат в дешевенькой сумке, а не в кейсе с кодовыми замками».

Парень полез в карман куртки и вытащил небольшую рацию. От Иллариона не скрылось то, что его собеседник пытается держать ее как телефонную трубку.

«На публику работает, — подумал Илларион, — „крутого“ из себя строит, словно „сотовик“ у него в кармане».

— Ваня, жди меня на выезде, через пять минут буду. И не один.

Забродов, стараясь не привлекать к себе внимание, осмотрелся по сторонам. Нигде поблизости не было видно человека второго с рацией в руке.

«Машина, наверное, на стоянке, — решил Илларион. — Сильно ему в душу автомобиль Феликса запал!»

— Пойдем, — парень поднялся и двинулся к выходу с рынка.