Но автоматы мы также доработали. Под резьбу, на которую наворачивается дульный компенсатор мы изготовили два глушителя из нержавеющей стали. Теперь в случае чего у нас будет бесшумное оружие, иногда оно незаменимо. Кроме того – на каждый автомат мы приспособили съемный компактный фонарь с кнопочным включением для возможного ночного боя.

Специальной снайперской винтовки мы решили не брать вообще. Мой Винчестер трехсотого калибра мог вполне при необходимости использоваться в качестве снайперской винтовки, у Ника была чешская CZ 550 под.338 калибр. Все винтовки и патроны к ним можно было перевозить открыто – как охотничье оружие.

Пистолеты – спрятали под фальшпол рядом с автоматами и патронами к ним. Можно было конечно заявить, что пистолеты предназначены для добивания дичи – но решили не рисковать.

Туда же, в качестве мягкой подстилки положили три комплекта армейской Зимбабвийской формы. С дальнего расстояния сойдет. Почему три?

Марина… Как то вечером, после стаканчика виски Ник как то впроброс предложил взять с собой и Марину. Хорошо зная своего братца, и не питая насчет него никаких иллюзий, я предположил, что Марина в этом походе ему нужна с одной простой целью – чтобы если случится чудо и мы обнаружим самолет, чтобы делить сокровища не на двоих, а на троих. Причем две трети – свою долю и долю Марины Ник конечно же хотел захапать себе. И тут, неожиданно для себя самого я… согласился.

Почему? А черт его знает. Верней, черт то знает, и я знал, но боялся признаться в этом даже себе.

Марину я любил. Да, вот так просто – при том, что она была девушкой моего брата и не давала мне ни малейшего повода к проявлению своих чувств. Но я ее любил.

И поэтому согласился…

Южно-африканская республика

Граница с Зимбабве

Пропускной пункт Бейтбридж 06 июля 2009 года – Господа, прошу предъявить ваши документы…

Темнокожий офицер с ЮАРовской стороны границы старался казаться серьезным, важным и сосредоточенным – и поэтому казался тупым напыщенным индюком. Медленно и внимательно он перелистывал страница за страницей наши паспорта.

– С какой целью вы едете в Зимбабве, господа?

– Охота, разве не видите – ответила сидящая на заднем сидении Марина, показывая пальцем на заполненную ружьями стойку От ее улыбки негр, как то дернулся, суетливо долистал мой паспорт, паспорт Марины даже не открыл.

– Проезжайте.

Ник, сидевший за рулем, осторожно нажал на газ, и машина медленно покатилась вперед, чтобы уже через несколько десятков метров остановиться у зимбабвийского шлагбаума.

На зимбабвийском посту все прошло и того быстрее и проще. К нам подошел солдат, Ник ни слова не говоря, открыто дал ему несколько каких-то банкнот, тот кивнул, махнул кому то рукой, шлагбаум открылся – и мы начали долгое путешествие по Африке.

Поскольку, в Африке я был впервые, все происходившее здесь мне было интересно. С ужасом оглядываясь по сторонам я вдруг понял, что Африка совсем не та, которую показывает CNN по телевизору, в пятнадцатисекундных отрезках новостей. Она совсем другая – древняя и дикая, непознанная и страшная. На какой то момент я даже пожалел, что не послушал отца и ввязался во все это дело.

Прямо за пограничным постом с зимбабвийской стороны начинался ад. Громадный лагерь беженцев, причем эти беженцы были в собственной стране. На обочине дороги, в пыли и грязи стояли, сидели и лежали люди, высились какие-то самодельные убежища из картона, пенопласта, у отдельных счастливчиков – из железа. Вся жизнь происходила здесь, на обочине дороги – здесь спали, ели что бог пошлет, любили друг друга, воспитывали детей, страдали и умирали. Все здесь – под палящим, безжалостным африканским солнцем. Исхудавшие африканские дети прыгали на обочинах дороги, подпрыгивали, бежали за нашей машиной.