– Ты чего такой довольный? – с подозрением осведомилась Хокк, когда я подчистую уничтожил приготовленный Мартой ужин, мы с напарницей отправились в ГУСС. – Узнал что-то новое по делу? Или очередного моргула пристукнул, пока никто не видел?

Я только усмехнулся.

Чтоб она понимала… Не далее как полсвечи назад я грубо нарушил сразу десяток законов Ордена. Самовольно изменил давно известный ритуал. Нагло перефразировал условия клятвы. Утаил невероятно важные для храма сведения. Да ещё и взял на себя обязательства воспитать полноценного темного жнеца, которого любой другой маг попытался бы уничтожить. Конечно, я был доволен. Причем, доволен вдвойне, потому что не так давно обнаружил, что ни я, ни Роберт не получили на предплечьях обязательную метку учитель-ученик. Милостью Фола Тьма скрыла от посторонних следы проведенного ритуала. А я после этого набросил на мальчишку дополнительную защиту. Так что теперь ни одна собака не прознает, что он жнец. И тем более никто не узнает, что он – мой ученик.

О том, что кто-то попытается претендовать на роль его учителя, я не беспокоился. Пока о способностях пацана не знает Орден, никому это даже в голову не взбредет. Именно по этой причине Хокк занималась с ним исключительно теорией. И поэтому же, несмотря на увечье, никто ее до сих пор не отозвал.

Осталась всего одна проблема – рано или поздно мальчику понадобится перстень. Поскольку свой я отдавать пока не планировал, то Роберту требовалась замена. Хотя бы для того, чтобы, если однажды я официально представлю его коллегам, были соблюдены все формальности. Обычно для этого использовались перстни ближайших родственников учителя. Чаще всего, отца или деда. Но, поскольку у меня таких перстней не имелось, то следовало найти что-то другое.

– Рэйш, ты в порядке? – снова спросила Хокк, когда я не ответил.

Я рассеянно кивнул, и больше по дороге мы не разговаривали.

В кабинете Корна, как следовало ожидать, к вечеру вновь собрались все начальники участков. Народ выглядел уставшим, а Йен и вовсе вымотанным до предела. Наверняка даже не прилег за целый день, хотя это было глупо. Вон, даже я уже не носился бешеной собакой по городу. Да и зачем, если над делом работали сотни сотрудников из всех столичных УГС? Причем хорошо работали. Круглосуточно, посменно. И это было эффективно. Это было правильно. А то, что творил Йен, так и норовя все сделать самолично, было НЕправильно. И Корн в весьма жесткой форме указал ему на ошибку. Я бы этого упрямца вообще домой отправил, потому что в таком состоянии от него было мало проку.

– Все понял, шеф. Исправлюсь, – тяжело вздохнул Йен, когда у Корна закончился запас цензурные и нецензурных слов. Рош с Эрроузом понимающе переглянулись – небось, по молодости сами такими были. А Хокк сделала вид, что ничего не слышала. После чего Корн сделал отмашку, и один за другим начальники отчитались перед ним за все, что было сделано за текущий день.

А работы было проведено по-настоящему много. Последние четыре адреса, которые я им дал, оказались тщательнейшим образом проверены. На их владельцев подняли всю имеющуюся информацию, включая сведения о близких и дальних родственниках, о месте работы, потенциальной связи с другими жертвами, вредных привычках, часто посещаемых местах в столице, о любовниках и любовницах, о детях, внуках и даже правнуках, у кого они были… сыскари узнали абсолютно все, что только можно было выяснить за неполный день. И, разумеется, подняли всю имеющуюся документацию, чтобы убедиться, что дома на Линейной, Грозовой, Седьмой и Сорок второй улицах были построены по тому же принципу, что и остальные.