– К срокам ритуал не был строго привязан, – после небольшой паузы ответил жрец. – Для Лотия гораздо важнее оказалось время суток: полдень или полночь, когда границы миров наиболее ранимы. Я ведь уже сказал, что изначально людей убивали сразу, а не по одиночке. Но, поскольку однажды обряд уже привлек к себе внимание храма, то Лотий поосторожничал. И полученную во время обрядов силу не отдавал богам, а сливал вон в те амулеты. Еще его ограничивало количество Палачей: когда их всего три, самому участвовать нельзя, а время обряда строго ограничено, то нелегко убить два с половиной десятка человек в считанные мгновения, да еще и строго определенным способом. Но когда в игру вступили мы, он понял, что ждать дальше опасно, и закончил сбор силы в максимально короткие сроки. Что же касается твоего первого вопроса, Артур… я, если честно, стыжусь на него ответить. Дело в том, что благодаря усилиям Корна неистощенных темных магов и магинь в столице практически не осталось. А поскольку женская аура во многом похожа на ауру ребенка, то в качестве последней жертвы был избран твой ученик.

– Но Роберт к тому времени уже не был нейтральным. И вы знали, что может произойти, если Лотий принесет его в жертву Фолу. Ведь знали? И все равно не вмешались.

– Да, Артур. Не вмешался. Более того, именно я подсказал Лотию, что из всех темных магов Алтира именно этот мальчик наиболее уязвим и наилучшим образом подходит для ритуала.

– Вы сами сдали его Лотию?! – вздрогнул я.

– Поэтому я и сказал, что стыжусь своего ответа, – отвел глаза настоятель. – И несказанно удивлен тому, что ты до сих пор меня не убил.

Я одарил его хмурым взглядом.

– Я не убил вас сразу лишь потому, что мне не понравилось украшение на вашей шее.

Отец Гон машинально вскинул руку, но замагиченной Лотием удавки там уже не было. Заклинание на ней я не успел толком рассмотреть, но думаю, оно тоже оказало влияние на решение настоятеля принять сторону учителя.

– К тому же, сегодня вы впервые назвали меня братом при свидетелях, – добавил я. – Жрецы такими вещами не разбрасываются, поэтому я решил не торопиться. Однако вы заставляете меня усомниться в правильности этого решения.

– Почему вы хотели, чтобы Лотий меня убил? – непонимающе нахмурился Роберт.

– Прости меня, мальчик, – виновато опустил голову жрец. – Такого обмана владыка ночи мне бы не простил. Я и сам не смог бы себя простить, ведь именно я просил для тебя его благословение. Если бы Палач пролил твою кровь на алтаре, здесь бы случилось то, что в народе называют гневом богов. И после этого мы бы все, включая твоего убийцу, погибли.

У Корна недовольно раздулись ноздри.

– А то, что гнев богов мог зацепить невиновных, вас не смутило?

– Стены первохрама надежны, так что за его пределы Смерть бы не вырвалась, и в реальном мире никто бы не пострадал. Себя я уже похоронил. А что касается вас… мне жаль. Но другой идеи у меня на тот момент просто не было.

– То есть, вы хотели пожертвовать мной, чтобы остановить собственного учителя? – задумчиво перепросил Роберт.

– Наверное, тебе сложно понять мой выбор…

– Напротив, – неожиданно не согласился мальчик. – Недавно один человек пожертвовал собой, чтобы я мог жить. Я сожалею о ее смерти, но не могу ничего изменить. Если бы я знал, что моя жизнь может стать ценой, которую надо заплатить, чтобы все это закончилось… я бы не сомневался, святой отец. И считал бы, что отдал долг жизни человеку, который сделал все, чтобы я мог оказаться здесь.