Лещенко сверился зачем-то с наручными часами, затем, задумчиво пожевав губами, спросил:

— Ну а в целом, если взять нынешнюю ситуацию вокруг вашей компании? Я так понимаю, что вам, руководителям службы безопасности, не удастся так легко отмазаться, как в случае с похищением Голубева? Тут уж «стрелки» не на кого переводить? Вы же не дети и не слепые. Понятно, что у бизнеров своя «варка», и они не обязаны посвящать вас, главных «эсбистов» компании, в свои производственные и финансовые дела. И все же, все же... Вы опытные люди, обладающие доступом к серьезной информации. И не могли не заметить, не заподозрить, что в один отнюдь не прекрасный для государства и верховных властей день вся компания «Ространснефть» — хоть и не вся, но какая-то ее часть — может рухнуть в тартарары. В ту самую «большую жопу», которую ты недавно поминал... Как ты понимаешь, Алексеич, я только что попытался вчерне обозначить логику следаков, которые сейчас пытаются дергать за ниточки, надеясь распутать весь клубок. Тебя в Генпрокуратуру уже дергали?

— Пока нет, — нахмурившись, сказал экс-гэбист. — Завтра придется ехать... Мне назначено на час пополудни.

— Что, вообще никто из прокурорских тебя пока не допрашивал?

— Почему же... Была уже одна беседа, но разговаривали в нашем офисе.

— С кем именно ты общался?

— Есть там такой у них «важняк» по фамилии Губанов.

— Ага, дальше!

— И еще при разговоре присутствовал молодой следак.

— Не Артемом случайно его кличут?

— Верно.

— О чем спрашивали?

Иван Алексеич пожал плечами.

— Ну а как ты сам, думаешь, Петр? Про Литвинова спрашивали. Ты, должно быть, в курсе, что он в бегах? Насколько я понял, их интересует практически весь наш высший менеджмент.

— Который неожиданно для кое-кого почти в полном составе оказался за рубежом?

— Речь идет о пяти, максимум шести личностях, — уточнил Иван Алексеевич. — Прокурорские изъяли наш сервер, всю нашу базу данных загребли, ни одного клочка бумаги на развод не оставили! Вот. Еще что? Такая вот неожиданная тема: Губанов поинтересовался, не было ли команды прослушивать федеральных чиновников? Он даже назвал одну фамилию — Серебрянский. Кстати, слышал, какую новость о нем запустили?

— Да, слышал.

— Смахивает на инсценировку?

— Да кто его знает, — уклончиво заметил Лещенко. — А вообще дела хреновые, Иван Алексеич, очень даже неважно все обстоит.

Он еще раз сверился с наручными часами: в аккурат в тот момент, когда секундная стрелка завершила свой последний оборот — они проговорили ровно час времени, — со стороны прихожей до их слуха донесся звук отпираемой снаружи двери.

— Что за ерунда?! — повернув голову на подозрительные звуки, доносящиеся в гостиную из прихожей, с невольной тревогой в голосе сказал экс-гэбист. — Тебе не кажется, Петр, что кто-то пытается вскрыть входную дверь? Или... ты что, дал кому-то ключи от «явки»?

Он медленно повернулся к Лещенко и увидел черный зрак пистолета, который смотрел ему прямо в переносицу.

— Сидеть! — процедил эфэсбэшник. — Руки на подлокотники! Учти, у меня был очень трудный день, так что не стоит испытывать мои нервы!

Иван Алексеевич посмотрел на него затравленным зверем, правая его рука незаметно — так ему, наверное, самому казалось — сползла с подлокотника.