Правда, это совершенно не касалось воспитанников, которых он полностью игнорировал, полагая, что их присутствие — это единственное препятствие к тому, чтобы Схола стала тем идеальным учреждением, какое удовлетворило бы его, Браскера, запросы. К сожалению, терпеть его общество было той повинностью, которую прочие преподаватели были вынуждены нести, если желали столоваться в Схоле. Тамошняя команда поваров была достаточно профессиональной, чтобы можно было вытерпеть некоторую порцию занудства.

Я прибыл в общий зал несколько поздно, за что следовало благодарить административную рутину, которую мне не удалось свалить на Юргена. Сердце мое упало, когда я, пройдя к преподавательскому столу мимо жующих кадетов, обнаружил, что единственное свободное место осталось по соседству с казначеем. Конечно, этого следовало ожидать, поскольку избежать его компании можно было, только прибыв к столу как можно ранее. Но я до последнего цеплялся за надежду, что кто-то опоздает больше моего.

— Значит, вам сообщили верную информацию, — усаживаясь, вежливо ответил я, несмотря на раздражение.

Годы службы при штабе лорда-генерала и сопутствующая необходимость посещать разнообразные дипломатическо-бюрократические сборища сделали способность изображать вежливый интерес моей второй натурой. И я был достаточно опытным солдатом, прошедшим немало военных кампаний, чтобы не заводить лишних врагов там, где этого можно было избежать. Особенно глупо было делать врагом человека, который контролирует бюджет Схолы и по сей день остается изумительно доверчив ко всему, что касается расходов моей кафедры.

— Но, конечно же, ваше требование было отклонено высшей инстанцией, — продолжал Браскер, как будто он не просто констатировал факт, а таким прозрачным образом пытался выудить у меня сведения для подпитки слухов.

— Боюсь, что так, — произнес я, отдавая должное припущенному плойну в своей тарелке.

Переброситься с Браскером парой фраз о том о сем было не так уж и бессмысленно, как могло бы показаться. Возможно, казначей был предвзятым занудой с обаянием сервитора, но, как и большинство бюрократов, поднявшихся до определенного уровня, он имел связи в Администратуме, а кроме того — был блаженно болтлив. Те крохи информации, которые я позволял себе уронить в его присутствии, вознаграждались сполна куда более интересными историями, а я слишком долго общался с Эмберли, чтобы не лелеять потенциально полезный источник информации.

— Я все еще не убежден в том, что возобновление работ на Каппе будет безопасным делом.

Конечно же, моя фраза вызвала у Браскера живейший интерес.

— И почему же это? — спросил он, когда официант убрал остатки блюда, с которого Браскер начал трапезу, и поставил перед ним тарелку с рыбой, источающей нежный пар и украшенной тонко нарезанными клубнями фри.

Я пожал плечами.

— Просто потому, что я так полагаю, — признал я, с удивлением осознав, что сообщаю этому типу чистую правду. Я могу объяснить подобное, лишь признавшись, что неделя после нашего возвращения была для меня наполнена смутными предчувствиями, которые к настоящему моменту не то чтобы не ослабели, а значительно усилились. И я действительно испытал облегчение, наконец-то высказав их вслух.

Если я и был в чем-то твердо уверен, так это в неисправимой склонности Браскера к распространению слухов. Всему перлийскому Администратуму вскоре станет известно, что комиссар Каин испытывает тревогу относительно упомянутого горнодобывающего предприятия. Это неплохо прикроет мою задницу, не говоря уже о том, что добавит нужных штрихов моей репутации, если, Император сохрани, дела на Каппе снова пойдут плохо.

— Ничего конкретного, на что я мог бы указать. Просто инстинкт старого солдата, я полагаю.

— Хмм. — Браскер некоторое время задумчиво двигал челюстями.