— Осматривали коттедж? — переспросил он. — А как же работа?

— Там все решилось, — сказал Роджер, не отрывая взгляда от дороги. — Я сказал клиенту, что еду на похороны, поэтому пусть отложит вопрос на день или найдет кого-нибудь другого.

— И вы поехали осматривать коттедж?

— Эрнест, во всем виновата я, — вмешалась Сэнди. — Я думала, что заложила достаточно времени и успею вовремя довезти Роджера до церкви. Этот агент спутал нам все карты.

— Да, я собираюсь позвонить ему завтра и сообщить, как меня подвело его опоздание, — заявил Роджер.

— Не стоит, милый. Твоя тетя Марджори проявила полное понимание, — Сэнди положила руку на плечо Роджеру и улыбнулась майору. — Как и вы все.

Майор попытался разозлиться, но у него ничего не вышло. Сражаясь с дремотой, он подумал, что эта девушка наверняка преуспевает в связях с общественностью.

— Осматривали коттедж, значит, — пробормотал он.

— Конечно, нам не стоило ехать, но их вмиг расхватывают, — объяснила Сэнди. — Помнишь то милое место рядом с Кромером?

— Мы пока что посмотрели всего несколько домов, — перебил ее Роджер, бросая тревожный взгляд в зеркало заднего вида. — Но приоритет отдаем этой местности.

— Да, здесь куда удобнее, чем в Норфолке или Костволдсе, — согласилась Сэнди. — И, конечно, Роджера привлекает близость к вам.

— Привлекает? — переспросил майор. — Чтобы превзойти Норфолк, мне, пожалуй, придется подавать в саду чай со сливками.

— Папа!

— Твой отец — прелесть, — заявила Сэнди. — Обожаю такой сдержанный юмор.

— Да, он шутник. Да, пап?

Майор промолчал. Он устроился поудобнее и отдался умиротворяющему покачиванию. Слушая сквозь сон, как тихо переговариваются Роджер и Сэнди, он снова чувствовал себя ребенком. Это могли бы быть голоса его родителей, то утихающие, то вновь звучащие где-то вдали, пока они преодолевали мили на пути из интерната домой.

Они всегда приезжали за ним сами, хотя большинство мальчиков уезжали на поезде. Они считали, что хорошие родители поступают именно так; кроме того, директор очень гостеприимно встречал приезжающих родителей — в основном это были те, кто жил неподалеку. Родители были очень общительны и всегда приходили в восторг, если им удавалось заполучить приглашение на воскресный обед в какой-нибудь знатный дом. Ближе к вечеру, осоловевшие после ростбифа и бисквита со взбитыми сливками, они пускались в долгий путь до дома. Он засыпал на заднем сиденье. Как бы он ни сердился на них за то, что его заставляют терпеть эти долгие обеды в компании сына хозяев, также мечтавшего поскорее скинуть с себя эту обузу, он все равно засыпал; темноту прорезали длинные лучи фар, и родители разговаривали вполголоса, чтобы не разбудить его. В эти минуты он чувствовал любовь.

— Вот и приехали, — бодро сказал Роджер.

Майор заморгал и попытался притвориться, что он и не засыпал. Перед отъездом он забыл включить свет, и кирпичный фасад Роуз-лоджа был почти неразличим в серебряном свете луны.

— Какой прелестный дом, — сказала Сэнди. — Больше, чем я думала.

— Он был построен в XVII веке, но последующие «улучшения», как их называли георгианцы, сделали его более внушительным, — пояснил майор. — Проходите, будем пить чай.

— Вообще-то, если ты не против, мы поедем, — ответил Роджер.