Пересмотрев свой гардероб, он решил, что сегодня у него есть прекрасный повод надеть дорогой акриловый свитер, который Роджер подарил ему на прошлое Рождество. Поначалу майор счел что свитер слишком облегающий, а узор из ромбов чересчур молодежный, но Роджера прямо-таки переполнял энтузиазм.

— Я получил его от итальянского дизайнера, с которым мы работаем, — объяснил он. — На его вещи весь Лондон записывается.

Майор, купивший Роджеру непромокаемую шляпу в «Либерти» и изящный томик сэра Эдмунда Хилари, с достоинством поблагодарил сына за прекрасный подарок. Из соображений вежливости он не стал высказывать свое мнение о мужчинах, которые записываются на свитера. К тому же Роджеру явно нелегко было расстаться с этой вещью. После Нового года майор убрал розово-зеленую полосатую коробку на верхнюю полку шкафа. Сегодня же он решил, что слегка молодежный стиль будет в столь сырой день вполне кстати.

Роясь в шкафу в поисках чистой белой рубашки, майор не в первый раз подумал, что, пожалуй, стоит перебрать вещи и кое-что выбросить. Ему вспомнилась Марджори, опустошавшая шкаф с одеждой Берти. Марджори всегда отличалась практичностью. Качество, достойное восхищения. Он представил себе ряд коробок, надписанных черным маркером, ожидающих следующей церковной распродажи.

К обеду майор был в необычайно нервозном состоянии и подпрыгнул, услышав телефонный звонок. Это оказался Алекс, который интересовался, не желает ли он, несмотря на дождь, сыграть партию в гольф.

— Прости, что не позвонил раньше, — сказал Алекс. — Альма мне все рассказала. Говорит, ты вроде держишься.

— Да, спасибо.

— Надо было позвонить раньше.

Майор улыбнулся, слушая, как Алекс корит себя за собственную неловкость. Никто из них не позвонил — ни Алекс, ни Хью Уэтстоун, его сосед, ни кто-либо из гольф-клуба. Майор был не в обиде. Раньше он поступал так же — держался подальше от чужого горя, предоставляя разбираться со всем Нэнси. Считалось, что женщины лучше умеют справляться с подобными ситуациями. Когда умерла старая миссис Финч, Нэнси еще две или три недели после похорон каждый день приносила мистеру Финчу суп или остатки их ужина. Майор всего пару раз приподнял шляпу, встретив старика на улице. Мистер Финч, тощий, как уличный кот, и явно не понимавший, где находится, одаривал майора абсолютно пустым взглядом и продолжал свой извилистый путь. Все испытали облегчение, когда дочь отправила его в дом престарелых.

— Мне надо в город, встретиться с поверенным, — сказал майор. — Может, на следующей неделе?

Он старался раз в неделю играть в гольф, что было нелегко при неустойчивой осенней погоде. С похорон Берти он уже две недели не был в клубе.

— Сегодня все равно земля раскисла, — согласился Алекс. — Я закажу нам раннее время на следующей неделе, и посмотрим, успеем ли сыграть партию до обеда.

К двум часам дня тучи решили угомониться и устроились на горизонте. На смену дождю пришел серый туман, похожий на холодный пар, который пригвождал к месту любой запах. Майор поморщился, услышав запах мочи, которую оставила бродячая колли, пометившая деревянный столб автобусной остановки. Трехсторонняя будка с дешевой рубероидной крышей не давала никакого укрытия от тумана и воняла креозотом и застарелой рвотой. Майор отпустил проклятие в сторону инстинктивной тяги к убежищу, которая вынудила его зайти на остановку. Перед ним красовались исторические свидетельства, выдолбленные на стене местной молодежью: «Джез и Дэйв», «Мик любит Джилл», «Мик — мудак», «Джилл и Дэйв».

Наконец маленький голубой автомобиль выехал из-за холма и остановился рядом с ним.