|
И с шестнадцати лет Александр перестал кого бы то ни было слушаться, в том числе и маменьки, которую любил и почитал. Но отнюдь не ставил выше себя! Он считал себя действительным главою, и рано и искусственно развитая фамильная гордость навсегда наложила отпечаток на отношения молодого князя с друзьями и родственниками. Нет, он не задирал вроде бы носа, был со всеми вежлив, прост и любезен, но не терпел фамильярности и развязности, даже обычной материнской снисходительности в обращении с собой, и, даря кого-то вниманием, никогда не переступал в обращении с ним ему одной известной черты. Александр был уверен, что ему все дозволено, он лучше других знает, как жить, каким надо быть. Лишь только ему исполнилось шестнадцать, и мать, давшая сыну прекрасное домашнее образование, собралась определить его в университет, Александр категорически отказался от жизни статской и объявил, что желает посвятить себя военной службе.
Когда Мари узнала об этом от заплаканной Леониллы, которая чуть не заболела от учинившихся в их спокойном доме скандалов (Александр и его матушка схватились не на шутку!), она пришла в восторг. Теперь ей казалось, что именно так должен поступать настоящий мужчина! Братья ее, Сергей и Александр, пока еще колебались в выборе – она начала презирать их за это. И подстерегала шестнадцатилетнего князя Барятинского где только могла, чтобы пролепетать что-нибудь восхищенное или хотя бы взглянуть восторженно. Он едва ли замечал двенадцатилетнюю барышню и был занят своими делами. Странные существа женщины! Мари всем сердцем желала Александру удачи. Однако стоило ей узнать, что его намерения поддерживает императрица Александра Федоровна, как она почувствовала себя очень несчастной. Так она впервые узнала, что такое ревность… Ревность станет позднее ее постоянной спутницей на всю жизнь. Ревность, тем более злая, что Барятинскому на нее будет совершенно наплевать, даже если бы он о ней знал. И вообще, он забывал о существовании Мари в ту же минуту, как она исчезала с его глаз. Императрица, хоть и прославилась своей супружеской верностью, все же весьма благоволила к красивым юношам, особенно офицерам. А Александр Барятинский был невероятно красив! Высокий, с великолепным станом (плечи широкие, талия тонкая), с прекрасными голубыми глазами и вьющимися белокурыми волосами. Неудивительно, что императрица предложила зачислить его в кавалергардский полк, шефом которого состояла она лично, и вот в августе 1831 года Барятинский поступил в школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. Мари вздохнула с облегчением. Она ощущала себя женщиной и жаждала для любимого суровой военной узды, которая должна держать его подальше от всех других женщин. И при этом она была сущее дитя, если верила, что подобную узду вообще можно на мужчину наложить. Александр Барятинский немедленно сделался завсегдатаем балов и веселых компаний, о его романтических приключениях заговорили, вернее, зашептались в светских гостиных. Мари стала мрачнее тучи. Неуспехи в науках Барятинского оказались таковы, что он не сумел выйти из школы по первому разряду и быть зачисленным в кавалергардский полк, а вынужден был поступить корнетом в гатчинский кирасирский полк. Но сердце его было с кавалергардами, там он проводил свободное время, участвовал во всех шалостях своих друзей, в их компании волочился за дамами полусвета и был, так сказать, бо€льшим кавалергардом, чем они сами. Особенно в амурных забавах! «Выброшу его из сердца!» – произнесла Мари фразу, вычитанную в каком-то маменькином любимом романе. Софья Андреевна Трубецкая была необычайно весела, обладала превосходным здоровьем (и передала его одиннадцати своим детям), за яркую красоту заслужила прозвище Прекрасной Розы, обожала танцевать на балах и читать чувствительные книжки. Героини ее любимых романов умели быть гордыми с недостойными мужчинами, которые немедля начинали страдать и падали к их ногам. А некоторые и вовсе кончали жизни самоубийством! Александр Барятинский жизнь самоубийством не кончил, к ногам Мари не упал и особенно не страдал. |
