– Привет, Евгений, – послышался до боли знакомый голос.

Собрав волю в кулак, я произнес трезвым голосом:

– Здравствуйте, Сергей Сергеевич.

– Не соскучился по сослуживцам?

Соврать с похмелья не получилось:

– Скучаю, когда есть время…

– Ты не занят? Я тебя не отвлекаю?

– Нет. Свободен с тех пор, как уволили.

– Чувство юмора не утратил – это уже хорошо. Рад тебя слышать. Стало быть, бездельничаешь?

Он и в шестьдесят бодр и весел. А мне еще нет сорока и так хреново, что хочется сдохнуть.

– Лень и безделье, товарищ генерал, – залог здоровой старости.

– О как! Жаль, не знал этого раньше. Ну, а серьезно? Как твои дела, чем занимаешься?

Я помедлил, подбирая слова для ответа.

– Иногда подрабатываю, если подворачивается нормальное дело. Но чаще отдыхаю. Некоторые плюсы у пенсии все-таки имеются: отдохнул, поумнел, выспался, – выливаю в стакан остатки рассола.

– Давненько не виделись, – как всегда издалека начинает старик. – Неплохо бы увидеться, поболтать…

Он никогда не говорит о сути дела сразу. Даже в те далекие времена нашей совместной службы, когда сверху спускали приказ о срочной работе, когда предстояло быстро собрать шмотки и лететь к черту на рога на другой конец континента.

– Вы по делу звоните или просто так?

Покашляв в трубку, старик огорошил:

– По телефону всего сказать не могу – слишком долго и конфиденциально. Короче говоря, надо встретиться.

«Конфиденциальность» на языке бывшего шефа означало нечто очень серьезное. Настолько серьезное, что я готов был испугаться.

– В двух словах не могли бы набросать? – вымолвил я, допив рассол.

– В двух словах не получится, – вздохнул он. И добавил: – Командировочку тут одну пробил – длительную, сложную, опасную. В общем, как ты любишь. Естественно, со всеми вытекающими льготами, премиями, бонусами и остальными сладостями.

Мозг моментально спроецировал идею с командировкой на мое бедственное положение, прикинул возможности, рассчитал затраты, рентабельность, норму прибыли и прочие матюки из бухгалтерского лексикона. Идея была глуповатой. Но красивой. И смелой. А еще это был реальный шанс не спиться и выбраться из болота, так как в командировке наверняка предстоит ходить на глубину. Для другой работы Горчаков нашел бы кого-нибудь другого.

– Ну так как? Готов уделить мне часок-другой?

– А чего ж не встретиться? К завтрашнему дню выйду из запоя и приеду. В полдень устроит?

– Ты что… про запой – это серьезно? Или опять шутишь?

– Шучу, конечно. Совсем вы от нормального общения отвыкли.

Горчаков тихо икнул и отключил связь.

Хорошо, что разговор закончился так. Обычно в ответ на мои шуточки шеф посылает в розовую даль и желает много других непечатных радостей жизни.

«Скорее всего, наша встреча будет носить мирный характер, – заключаю, топая по переходу между станциями «Кузнецкий Мост» и «Лубянка». – Горчаков будет долго мямлить за жизнь, исподволь подводя беседу к нужной теме. Потом огорошит, предложив слетать в космос или в одиночку отправиться к Южному полюсу. При этом начнет впаривать прелести будущей командировки, сулить золотые горы и вольготную загробную жизнь.