Перед этим они смотрели рекламный фильм, который должен был на следующей неделе демонстрироваться по телевидению. Лента расписывала достижения президента. В заключение диктор трагическим тоном произносил: “Если вы не поможете переизбранию президента, то кто это сделает?” Представители созданной специально для проведения избирательной кампании ультраконсервативной организации “Граждане за спасение Америки”, которая собрала уже полтора миллиона долларов, показали Дугласу рекламные наклейки на автомобили с фотографией нынешнего президента, образцы петиций и писем в поддержку хозяина Белого дома. Сборщики пожертвований трудились в поте лица. Каждый день тысячи американцев вынимали из почтовых ящиков очередное послание какой-нибудь политической организации, предлагающей спасти страну от негодяев и для этого немедленно прислать чек. “Граждане за спасение Америки”, используя заложенные в память компьютеров списки активных сторонников правящей партии, рассчитывали собрать еще по меньшей мере шестнадцать миллионов долларов для ведения кампании в пользу нынешнего хозяина Белого дома.

Методичный, скрупулезно изучающий каждую бумагу Дуглас старался держать под контролем всю эту работу. И он и другие высокопоставленные сотрудники Белого дома были довольны избирательной машиной, рассчитанной на использование колоссальных возможностей, вытекающих из того обстоятельства, что их кандидат является президентом Соединенных Штатов. Поэтому Дуглас раздражался, когда продуманную программу дня нарушало что-то незапланированное, и едва удержался, чтобы не послать сенатора Плиммера ко всем чертям.

Плиммер был один в своей огромной квартире, которую обставил на 143 тысячи долларов, получаемых от конгресса на расходы, связанные с выполнением его долга перед американским народом. Сенатор много выпил, это было заметно по лихорадочно бегающим глазам, нервным движениям рук, побагровевшему лицу. Увидев входящего Дугласа, Плиммер картинно взмахнул руками и зарыдал.

— Все пропало, Генри, все пропало. Я конченый человек.

Дуглас не выносил слабохарактерности. Он повесил плащ и двинулся навстречу Плиммеру.

— Так что случилось, Артур?

Плиммеру понадобилось полчаса, чтобы опустив детали, рассказать все Дугласу. Генри свои человек, считал сенатор, и в силу определенных обстоятельств не пожалеет усилий чтобы вытащить его из беды.

Слушая Плиммера, Генри Дуглас не переставал дивиться. О нравах на Капитолийском холме он был изрядно наслышан. Дугласу и другим руководителям администрации не раз приходилось через министерство юстиции придерживать агентов ФБР, когда те начинали расследование аморальных поступков видных законодателей, поддерживающих президента. Совсем недавно нескольких членов конгресса обвинили в растлении подростков, служивших рассыльными в аппарате палаты представителей. Конгрессмен Фредерик Ричмонд заставлял своих сотрудников покупать для него кокаин и марихуану и устроил на работу в Капитолий беглого преступника. Немало конгрессменов и сенаторов уклонялось от уплаты налогов, другие увлекались чтением высокооплачиваемых лекций: за несколько слов, произнесенных перед группой бизнесменов они получали по две — три тысячи долларов. Даже самый неискушенный человек понимал — это обычная взятка, плата за прошлые или будущие услуги.

Самым непримиримым критиком подобных нарушений был сенатор Артур Плиммер. Он не упускал случая, чтобы посетовать на “безнравственность” своих коллег. “Вся сила закона подобно молоту должна обрушиться на конгрессменов, употребляющих наркотики, — вещал Плиммер хорошо поставленным голосом. — Они подтверждают коммунистические теории насчет того, что мы загниваем. И нам совсем не нужны на Капитолийском холме конгрессмены-наркоманы, пополняющие кассу организованной преступности”.

Дуглас не стал читать Плиммеру бессмысленные нотации.