— Егор, ты… — Я запнулся.

У меня хватит духу сказать, что он ни при чем?

Нет.

Потому что я и сам в это не верю.

— Понятно, — повторил Егор. Развернулся и пошел в середину салона. Мне ничего не оставалось, кроме как войти в кабинку и закрыть за собой дверь.

Пахло табаком. Несмотря на все запреты, курящие пассажиры дымят в туалетных кабинках. Я посмотрел в зеркало — мятое лицо недоспавшего человека. Пускай даже я много больше и много меньше, чем человек… Захотелось побиться лбом о зеркало, что я и сделал, шепча одними губами: «Идиот, идиот, идиот…»

Расслабился. Поверил, что предстоит банальная командировка.

Разве такое возможно, когда тебя отправил в путь лично Гесер?

Ополоснув лицо холодной водой, я постоял немного, зло глядя на свое отражение. Потом все?таки отлил, нажал ногой на педаль, пуская в стальной унитаз синенькую дезинфицирующую жидкость, вымыл руки и еще раз ополоснул лицо.

Чья эта операция? Гесера или Завулона?

Кто отправил одной дорогой со мной Егора, мальчика, не ставшего Иным? Зачем?

Чья игра, каковы правила и, самое главное, сколько фигур окажется на доске?

Я достал из кармана подарок Завулона. Кость была матово?желтой, но почему?то я знал, что резчик изобразил черного волка. Матерого черного волчару, запрокинувшего голову в тоскливом призывном вое.

Связь, помощь, совет…

Статуэтка казалась самой обычной, в сувенирных киосках таких сотни и тысячи, разве что из пластика, не из кости. Но я чувствовал магию, что пронизывала фигурку. Мне надо сжать ее в руке… и захотеть. Только и всего.

Нужна ли мне помощь Темных?

Подавив искушение отправить фигурку в унитаз, я вернул ее в карман.

Нет зрителей, чтобы оценить патетичный жест.

Порывшись в кармане, я нашел пачку сигарет. Я курю не так часто, чтобы страдать в четырехчасовом перелете, но сейчас мне хотелось отдаться простым человеческим слабостям. Это свойственно всем Иным — чем старше мы становимся, тем больше мелких дурных привычек приобретаем. Будто цепляемся за малейшие проявления своей природы — а нет якоря надежнее, чем порок.

Впрочем, обнаружив, что зажигалка осталась в кармане пиджака, я без малейших колебаний разжег между большим и указательным пальцем дугу высокотемпературного разряда — и прикурил от магического огня.

Начинающие Иные пробуют все делать с помощью магии.

Они бреются Хрустальным Клинком, пока не отхватывают себе полщеки или мочку уха. Греют обед файерболами, разбрызгивая суп по стенам и отскребая котлеты с потолка. Проверяют линии вероятности, прежде чем сесть в тихоходный троллейбус.

Им нравится сам процесс применения магии. Если бы они сумели, то подтирались бы с ее помощью.

Потом Иные взрослеют, умнеют и начинают жадничать. Они понимают, что энергия всегда остается энергией и правильнее встать с кресла и подойти к выключателю, чем тянуться до кнопки чистым потоком Силы, что электричество разогреет бифштекс куда лучше, чем магический огонь, а царапину лучше залепить пластырем, приберегая Авиценну для серьезных ранений.

А дальше, конечно, если Иной не обречен остаться на самых низких уровнях Силы, приходит настоящее умение. И ты уже не обращаешь внимание, как прикурить сигарету — газом или магией.

Я выпустил струйку дыма.

Гесер?

Завулон?

Ладно, гадать бессмысленно. Надо крепко?накрепко запомнить, что все будет куда сложнее, чем казалось вначале. И отправляться в свое кресло — скоро посадка.

Над Ла?Маншем нас, как положено, помотало в воздухе. Но сели мягко, обычный паспортный контроль прошли вмиг. Остальные пассажиры двинулись за багажом (кроме неинициированного Егора, в самолете не было ни одного Иного), а я, чуть отстав, нашел на полу свою тень. Вгляделся в серый силуэт, заставляя его обрести объем, подняться мне навстречу.