Антония Пакстон, разумеется, к числу легкомысленных особ не относилась, ее привели сюда серьезные побуждения. Потому все творившееся здесь безобразие она принимала близко к сердцу. Яростно обмахивая веером свое раскрасневшееся лицо, она комкала в другой руке платок и то и дело промокала им лоб. Сегодня на ней было шелковое фиолетовое платье с черной отделкой и прямой юбкой, скрывавшее модный турнюр из конского волоса и туго зашнурованный корсет. Тесный наряд и духота создавали некоторый дискомфорт и мешали ей вникать в суть выступлений, вынуждая беспокойно ерзать на скамье и менять позу.

И все же она ни на секунду не забывала о цели своего визита в палату общин: выяснить, как продвигается интересующий ее билль, и получше узнать его защитников и противников. Две недели назад она уже побывала на одном из слушаний по этой проблеме и была возмущена отношением некоторых парламентариев к браку. Вернувшись домой, она написала гневное письмо влиятельным членам палаты общин и при содействии своей бывшей подопечной, ставшей супругой одного лорда, выхлопотала себе пропуск в зал заседаний.

Антония прикусила от отчаяния губу и сжала пальцами перила балкона, распираемая страстным желанием выступить от имени всех женщин, лишенных права на замужество жестоким и устаревшим законом. Но запах табачного дыма и мужские голоса, доносившиеся снизу, убедительно доказывали, что ее порыву не суждено осуществиться.

Эта арена предназначалась исключительно для мужских боев, а женщине, даже самой образованной и прогрессивной, оставалось лишь надеяться на мужчин-единомышленников, их красноречие и целеустремленность. Такое ущемление прав злило леди Антонию не меньше, чем возмутительная обстановка в зале и ее тесноватая одежда. Как следствие ее нервозность в любой момент могла перерасти в истерику.

– Если старикан Пикеринг еще раз воскликнет: «Побойтесь Бога!», клянусь, я спущусь с балкона и огрею его по голове сумочкой! – прошептала она сквозь зубы и, вновь изменив позу, добавила, глядя на сидевшую рядом с ней тетушку Гермиону: – Вы только посмотрите на этого закоренелого лицемера! У него от злобы даже физиономия перекосилась.

Гермиона взглянула на толстяка, смахивающего на взбесившегося бульдога, и покачала головой:

– Действительно, он омерзителен, этот выживший из ума демагог!

Слово взял молодой «заднескамеечник» по фамилии Шелбурн. И дамы притихли. Оратор без обиняков заявил:

– Защитники данного сомнительного законопроекта пытаются убедить нас в том, что с его принятием будет решена проблема «лишних женщин». А я говорю вам, уважаемые господа, что этот довод ложен! Нельзя менять закон в угоду адвокатам горстки вдов, сетующих на тяготы своей неустроенной жизни. Общественная ситуация изменчива, но мы не должны подстраиваться под капризный норов социальной фортуны и поступаться своими принципами в угоду ее прихотям. – Он театрально сжал пальцами лацканы сюртука и выпятил грудь. – И я смело заявляю всем инициаторам браков вдовцов и сестер их усопших жен, что не верю ни их уловкам, ни крокодиловым слезам их лицемерных протеже, прикидывающихся несчастными овечками.

Эта тирада была встречена бурными аплодисментами и одобрительными возгласами его сторонников. Оппоненты же возмущенно загудели и затопали ногами.

Выдержав паузу, оратор продолжил:

– Я не стану углубляться в религиозные тонкости данной проблемы, поскольку не являюсь знатоком теологии. Но я считаю себя обязанным отметить, что существуют и другие решения этого наболевшего вопроса. В этой связи позвольте мне привести несколько цитат из статьи лорда Ремингтона Карра, графа Ландона, опубликованной в этом месяце в «Блэквудс мэгэзин». Возьмем, к примеру, этот абзац: «Нам упорно навязывают идею, что проблему „лишних женщин“ легко можно решить, отправив их в британские колонии, где они без особого труда найдут себе применение, став женами и компаньонками работающих там во благо империи мужчин.