Керли поспешно встал.

— Я только навестить. Спросить, как дела.

Парикмахер кивнул — мол, всё с вами ясно.

— Папа! — воскликнула Мирда. — Ты заплатил за нас Элу?

— Кому?

— Легионеру! Он же спас меня.

Парикмахер мрачно засопел.

— Лежи и не лезь не в своё дело, дочка! — ответил он. — Это тебя не касается!

— Но папа! — Мирда даже села на кровати. — Это же…

— Тихо! — рявкнул отец. — Цыц! А ты, — он перевёл взгляд на Керли, — марш отсюда! Нечего мне тут!

Парень послушно выскочил из комнаты. До него донёсся возмущённый голос Мирды. Отец девчонки проговорил в ответ что-то неодобрительное. Было ясно, что платить он не собирается.

Взрослые иногда вели очень странно. Неправильно. Совсем не так, как требовали от детей.

«Я заплачу за себя и за Мирду!» — решил, выйдя на улицу, Керли. Лишь бы хватило бэнтов в отцовской заначке.

Натянув шапку, мальчишка стремглав помчался домой. Он не знал, долго ли осталось до истечения положенного демоноборцем срока — просто торопился, чтобы успеть найти деньги и отнести Легионеру, пока тот не уехал из Годура.

* * *

За двадцать минут деньги принесли шестеро. Перепуганные и торопящиеся поскорее положить десять монет к ногам сидевшего на крыльце храма некроманта и убраться восвояси. Никем из них не двигала совесть — только страх.

Затем явилась жена жреца Сарадана. Молча протянула мешочек с бэнтами и ждала, пока демоноборец возьмёт его. Когда Эл убрал подношение, женщина продолжала стоять, словно хотела о чём-то спросить, но не решалась.

— Я не знал твоего сына, — проскрипел Легионер из-под амигасы. — Как и детей других жителей Годура. Поэтому не могу сказать, что видел его среди тех, кого я убил этой ночью. Но поверь: из выводка не уцелел никто.

Женщина опустила голову и ушла, скрывшись в храме. Её муж тоже находился там. Пару раз перед этим он выходил, требуя, чтобы некромант убрался с крыльца, но Эл игнорировал его. Интересно, как жене жреца удалось взять монеты и вынести из храма? Тайком, или супруг всё-таки позволил?

Демоноборец достал мешочек и высыпал бэнты на ладонь. Два десятка — за обоих. Что ж, очень хорошо.

Подняв голову, он взглянул на башню с часами. Полчаса почти прошли. Годурцы не торопились воздать своему спасителю по заслугам.

Из-за храмовой ограды показался мальчишка. Эл узнал его: к крыльцу направлялся пацан, захваченный беззаконниками. Кажется, его взяла к себе содержательница местного борделя. Явившаяся, кстати, с деньгами первой и заплатившая только за себя.

Мальчик замедлил шаги, когда приблизился к некроманту. В кулаке он сжимал монеты — ну, а что ещё?

— Я… хочу заплатить, — пробормотал он, встав на нижнюю ступень. — За себя и Мирду. Вы спасли её, помните? Вот! — он вытянул раскрытую ладонь. — Ровно двадцать!

Кивнув, Эл поманил паренька.

— Подойди же и положи монеты, — сказал он. — Ты славный человек, зло не проникло в твоё сердце. Это теперь редкость. Да и раньше, если честно, встречалось нечасто.

— Мирда просила отца заплатить, — сказал, поднимаясь по ступеням, Керли. — Но он отказался. Она… очень вам благодарна. Пришла бы сама, но ещё болеет. Её не отпустили бы.

Бэнты со звоном просыпались на ступень рядом с Элом.

— Беги же домой, — кивнул демоноборец. — И ни о чём не беспокойся. Ни ты, ни твоя подружка. Надеюсь, она полностью исцелится, — Эл надеялся, что Мирда не станет однажды ведьмой или кем похуже.