|
-- Но в таком случае нам пришлось бы заменить воинственных людей бездействующими друзьями. Я слыхал, что делавары бросили томагавки и страшатся войны, как робкие женщины. -- Да, стыдно голландцам и ирокезам, которые своими дьявольскими хитростями заставили их заключить такой союз. Но я знаю делаваров двадцать лет и назову лгуном всякого, кто скажет, что в жилах делавара течет кровь труса. Вы оттеснили эти племена от морских берегов, а теперь готовы верить их врагам, которые клевещут на них, чтобы мы могли спокойно спать. -- Во всяком случае, я отлично вижу, что ваши товарищи -- храбрые и осторожные воины. Скажите, не успел ли кто-нибудь из них заметить врагов или узнать что-нибудь о них? -- Индейца прежде почуешь, а потом увидишь, -- ответил Соколиный Глаз, поднимаясь на скалу и сбрасывая на землю убитого оленя. -- Выслеживая мингов, я доверяю не глазам. -- А слух не говорит вам, что они напали на путь к нашему убежищу? -- Мне было бы очень грустно думать, что это случилось, хотя место нашей стоянки может послужить отличной крепостью для мужественных и смелых людей. Впрочем, не отрицаю, что, когда я проходил мимо лошадей, они дрожали и жались, точно чуя приближение волков; а ведь волки часто рыщут близ засады индейцев, надеясь поживиться остатками мяса убитых оленей. -- Но вы забыли оленя, лежащего у ваших ног! И разве звери не могли почуять убитого жеребенка?.. О, что это за шум? -- Бедная Мириам! -- бормотал Давид Гамут (так звали псалмопевца). -- Бедный жеребенок был обречен стать добычей диких зверей! Вдруг голос Давида присоединился к неумолкаемому грохоту воды, и он запел псалом: Первенцев Египта убил он, Первенцев людей и зверей. О фараон! Поразил он Тебя десницей своей! Нью-Йорк был основан голландцами. -- Смерть жеребенка тяжело гнетет сердце его хозяина. Впрочем, если человек заботится о своих бессловесных друзьях, это говорит в его пользу. Может быть, вы правы, -- продолжал Соколиный Глаз, отвечая на последнее предположение Дункана. -- Тем скорее нам нужно срезать мясо оленя с костей и бросить остатки в реку. Не то, пожалуй, здесь скоро раздастся вой дикой стаи, и волки, стоя на окрестных утесах, будут с завистью и жадностью следить за каждым проглоченным нами куском. Ирокезы хитры и отлично разберут по волчьему вою, в чем дело. Говоря это, Соколиный Глаз, заботливо собрав необходимые вещи, пришел мимо группы остальных путников. Могикане двинулись за ним; можно было подумать, что индейцы угадали намерения своего белого товарища. Скоро все трое исчезли один за другим; казалось, они вошли в темную отвесную стену, которая поднималась в нескольких ярдах от берега. ГЛАВА 6 Напев прекрасный, что звучал в Сионе, Он растоптал своей заботой здравой И тотчас же торжественно сказал: "Восхвалим господа со славой!" Берне Хейворд и его спутницы с некоторой тревогой смотрели на непонятное исчезновение своих проводников. Хотя поведение белого человека до сих пор не вызывало никаких опасений, но его грубая одежда, резкая речь, глубокая ненависть к врагам и его молчаливые товарищи -- все вместе рождало недоверие у людей, встревоженных недавним предательством индейца. |
