Я улыбнулась ей. Я любила, когда Сара использовала логику, которой я знала, она обладает.

— Нет, его там не будет, но что-то еще, да — это единственное место, где мы можем получить доступ к Записям Акашика за пределами самой Акаши и тут нет никакого способа я вернуться туда, благодарю покорно.

— Записи Акашика? — Ее брови нахмурились. Дарла вошла с нашим завтраком, ведя вежливую болтовню, пока расставляла тарелки, обновляла заварочный чайник Сары, принеся мне еще кофе и послав Тео несколько скучающих взглядов. Я смахнула частичку несуществующей нитки с его плеча и возвела на нее бровь.

Она ушла с вежливым ропотом.

Очень тонко, любимая.

Я борюсь за мастерство.

— Я слышала об Записях Акашика, — медленно сказала Сара, распределяя джем по лепешке. Она казалось, глубоко задумалась. — Разве не предполагается, что это будут своего рода отчеты, которые Бог ведет обо всем, что делает каждый?

Я шлепнула два моих кусочка тоста на груду еды перед Тео, поменяв наши тарелки.

— Очевидно это смертное определение, которое было искажено за столетия.

— Записи Акашика — это просто перечень всех находящихся в Суде Божественной Крови, Равнинах Акаши и Авадона, соответственно, — сказал Тео, склоняясь ко мне. — Этот бекон приятно пахнет.

— Хочешь кусочек? — Спросила я, предлагая ему на вилке яйца с беконом.

Он взглянул на них с такой жадностью, которая напомнила мне о том, что он потерял. Его адамово яблоко качнулось, когда он сглотнул, молча покачав головой. — Лучше не надо.

Это причинит тебе боль?

Я не знаю. Кристиан только сказал, что вероятно моему телу потребуется какое-то время, чтобы привыкнуть к кровавой диете и я не должен путать вещи, так же пытаясь поесть. Хотя, я нежно люблю бекон.

Мое сердце сжалось от сожаления в его голосе.

— Темные вообще не могут есть? — Спросила Сара, ее пристальный взгляд тоже был сочувственным.

— Могут, но не как средство существования, и я заключил, что это делается только в ситуациях, где этого нельзя избежать, — ответил Тео, его глаза проследили путь кусочка бекона, когда я засунула его в рот.

Что если ты просто попробуешь маленький кусочек? Пару укусов? Только представить, как это делается?

Я не склонен провести день с рвотой или судорогами, или с какой бы то ни было реакцией моего тела на твердую пищу.

Я почувствовала себя такой виноватой, что еда превратилась в грязь в моем рту.

Я не голоден, любимая. Я удовлетворил все мои жажды ранее этим утром, сказал он, его разум согрел и утешил меня. Это просто из-за того, что я утратил вкус некоторой пищи.

Я проглотила бекон все еще бывший в моем рту, вытерла пальцы о салфетку и ухватив его голову обеими руками, притянула для поцелуя. Его язык затанцевал по моему рту, пробуя, дразня, глотая его стон удовольствия вместе с моим собственным.

— Я рада, что вы оба нашли друг друга, более счастлива, что вы в состоянии это понять, я последний человек, полагаю, которого любой назвал бы блюстителем нравов, но я пытаюсь здесь поесть, и немного смущена видя людей обнимающихся над моим завтраком.

Тео медленно отвел свою голову от меня, даря моей нижней губе несколько быстрых покусываний, прежде чем наши рты разделились.

Лучше?

Намного. Хотя прогулка собирается быть неудобной какое-то время.

Мой взгляд упал к его коленям. Он был явно возбужден. Я надеюсь, что это произошло из-за меня, а не из-за бекона.

Любимая, я уже должен был бы возбудиться от продуктов из свинины, ответил он. Его глаза стали даже еще чернее. Если я ем их через тебя.

Сара издала преувеличенный вздох.