— Сама такая. Язык выучи сначала идиотка. — Буркнул он и, подхватив голову прежнего президента Всея Руси, да насвистывая весёлую мелодию, двинулся в Кремль — в Госдуме осталось ещё штук триста никому не нужных людей, а ему что-то поесть захотелось…

Штык с трудом разлепил глаза — похмелье. Во рту, будто кошки потоптались, и всякие дела неприличные с неделю там активно делали. А сон этот дурацкий, тому прямое подтверждение. Жесть просто бредятина какая приснилась,хотя и любопытная. Прикольно, наверное, было бы стать Императором всей планеты,Штык хихикнул и закашлялся — сушняк дичайший.

Кое-как сосредоточился, пытаясь вернуть организму некое подобие человеческой внешности. Получилось, хотя и не с первого раза. Тут же вырвало — чернильно-чёрной гадостью, с кусочками свернувшейся крови. Но заметно полегчало. А как воды пол литра из крана выпил, так и вовсе всё как рукой сняло. Организм полностью восстановился. Ах! Как всё-таки хорошо быть вампиром. Пять минут и похмелья нет. Даже похмеляться не надо,впрочем, он бы предпочёл похмелиться, если б ещё со вчерашнего вечера всё не выпили.

Штык вернулся в комнату и, сладко потянувшись, с улыбкой счастливой осмотрелся. Практически сразу улыбка стала недоумённой и даже немножко глуповатой.

— Вроде всего-то трое суток пили, а такой срач развели…

Пробормотал он, узрев полнейший разгром в своей новой квартире. Всюду бумажки, окурки, что-то разлито, бутылки валяются, мужик какой-то дохлый в углу,а, это сосед, который громко музыку включал. Какую-то байду не русскую. Приходил вечером, возмущал что, мол, из-за вашего драного Лесоповала, ему не комфортно день рождение друга отмечать. Не в добрый, как говорится, час, он пришёл — как раз жрать захотелось.

— Н-да… — Штык задумчиво поскрёб затылок пальцами. Получается, едва приняли Кодекс Клана, тут же он его и нарушил,хотя пойстойте-ка! Этот мужик ругался матом, и ходил по подъезду в одной рубашке, выставив пупок наружу. Вот! Виновен, в этом, как его? Хулиганстве и прелюбодеяниях не православных. Фух! Уж думал всё, придётся раскаиваться, страдать ужасными муками совести и так далее. А тут вон оно как, оказывается — стоило подумать и всё встало на свои места — какой негодяй, какой редкостный мерзавец был этот пузан! Поделом ему, за его преступность врождённую, шибко аморальную. Ага. Так, а куда труп девать? И где Арчи?

Штык обошёл все три комнаты, заглянул в кухню, осмотрел внимательно крошечные туалет и ванну. Даже на балкон выглянул — нету. Как сквозь землю провалился.

Придётся труп самому выкидывать. Ну, вот всегда так! Как что, так ему вкалывать, а как бухать, так вместе. Вот что за свинство?

— Тук-тук. — Сказала дверь.

— Кто там? — Сказал Штык.

— Открывайте, милиция. — Ответили из-за двери.

— Не открою, я голый. — Убедительно соврал Штык. — И, вообще, идите вы все нафиг.

— Охуел утырок? — Заорали в дверь так, что она вибрировать начала. — Ты чё там бурогозишь чмо? Открыл в темпе!

— А хамить не хорошо. — Заметил тут вампир, глянув в глазок — не, не врут, правда, милиция. Вон рожи какие табельные. Даже форма на одном надета. Кепка традиционная и два погона ещё видно.

— Ну, ты сам напросился уёбище лесное. — И ушли.

Штык пожал плечами, вернулся в комнату. Присел на стул. Зачем к нему милиция пришла? Сосед вышел и не вернулся, они бы не стали бегать по квартирам раньше чем через три дня после пропажи. Не важно, видел кто или нет, что мужик сюда зашёл — милиционерам всё равно, у них работа такая, в кабинете штаны протирать. Так какого они припёрлись? Так,а на что они водку покупали? Тут вон ещё из-под пива бутылки, снедь всякая в виде огрызков подтухших и множество упаковок от сигарет, да закуски.