— Я очень за тебя рада.

— Лучше быть здесь, чем в доме, ты как думаешь?

— Полностью согласна.

— Я думала взять одеяла. Но не знала, будет ли холодно.

— Вряд ли. Воздух остыть не успеет.

— Еще я пыталась провести сюда электричество, но его все равно нет уже много дней.

— В любом случае факелы надежнее. Я бы раньше приехала. Но около церкви огромная пробка. Думаю, все храмы забиты до отказа. Да и бензин у меня кончился за пару миль до твоего дома. Уже давно машину не заправить.

— Ничего. Я рада, что ты здесь. Я и не думала тебя увидеть, даже позвонить не могла.

Сотовые сети не работали уже много дней. По мере приближения конца все медленно выходило из строя, ломалось, рушилось. Потому что люди бросали работу и спешили домой, к близким и родным.

Морин осторожно спросила:

— Как Билл и дети?

— В этом году Рождество мы встретили раньше срока, — отозвалась Кейтлин. — Оба пропустят дни рождения, но мы решили, что уж Рождество-то они должны отметить. Утром устроили все как положено. Носки, елка, украшения, гирлянды, подарки, много подарков. Пир горой. Индейку достать не смогли, но у меня была припасена курица. Потом дети пошли спать. Билл растворил их таблетки в лимонаде.

Морин понимала, о каких таблетках речь: Государственная служба здравоохранения раздала маленькие синие капсулы каждой семье.

— Билл лег с ними. Он сказал, что подождет, пока не будет уверен абсолютно… ну, ты понимаешь… Что они не проснутся и не придут в ужас от происходящего. Потом он собирался выпить свою таблетку.

Морин взяла дочь за руку:

— Почему ты не осталась с ними?

— Я не хочу никаких пилюль, — с горечью в голосе ответила Кейтлин. — Я всегда хотела дождаться самого конца, думаю, это говорит во мне ученый. Мы из-за этого спорили. Поругались, если честно. Но в результате решили, что так будет лучше.

Морин подумала, что где-то в глубине души Кейтлин до сих пор не верит, что ее детей больше нет, иначе бы она вела себя совсем по-другому.

— Что ж, я рада, что ты здесь, со мной. И пить эти таблетки я тоже не собираюсь. Правда, хотела спросить: будет больно?

— На короткий миг. Когда земная кора начнет разрушаться. Будет похоже, что мы сидим на вершине извергающегося вулкана.

— Что ж, ты отметила Рождество раньше срока. То же будет с Ночью Гая Фокса.

— Похоже, что так. Я хотела дойти до конца, — повторила Кейтлин. — Ведь я когда-то начинала с изучения сверхновых звезд.

— Не надо думать, что в происходящем есть твоя вина.

— Но я так считаю, немного, — призналась дочь. — Глупо, правда?

— Как же убежище в Оксфорде, ты решила не ехать?

— Подумала, лучше я буду здесь, с тобой. Ах да, чуть не забыла. — Кейтлин сунула руку в карман пальто и вытащила сферический предмет, не больше теннисного мяча.

Морин взяла его в руку. Предмет был тяжелый, черный и гладкий.

— Из такого материала делают обшивку для космических шаттлов. Он способен поглощать огромное количество тепла.

— Другими словами, он переживет Землю.

— Такова идея.

— Внутри что-то есть?

— Да. Сфера будет собирать информацию о происходящем до тех пор, пока Разрыв не достигнет сантиметровой границы и не разрушит прибор. Тогда высвободится облако мельчайших сенсоров, мы зовем их «соринками». Это нанотехнологии, мам, машины размером с молекулу. Они продолжат сбор данных, пока расширение не охватит молекулярный уровень.