Получится ли совместить технологии из того мира с накопителем? Хороший вопрос. Но, если всё выйдет…

— Как бы не довести Александра до сердечного приступа, — ухмыльнулся я возможным перспективам, а после резко скривился, почувствовав холод ментола на своих мужских шарах. — Гадство!

* * *

— В 1437 году… — вещал стоявший возле доски престарелый учитель в очках, держа в руках учебник.

Его голос был настолько монотонным, что сидевшие за партами детишки начинали клевать носом. Те же, кто не поддавался сну, во все уши впитывали знания, которые давал учитель. И в большинстве это были отличники, желающие взобраться по таблице рейтинга как можно выше.

Слушая в пол уха урок истории, я смотрел в открытую перед собой тетрадь, вовсю орудуя письменными принадлежностями. Яркий солнечный свет пробивался через окно и падал на бумажные листы, буквально чувствуя мою тягу к письму и помогая в этом.

— Романов, что делаешь? — раздался сбоку тихий голос ирокеза, а затем он посмотрел в мою тетрадь. — Это что, чертежи?

— Ага, — хмыкнул я. — Машину времени хочу создать.

— Больше похоже… — задумчиво протянул ирокез. — На мышцы руки.

— Думаешь, да? — наклонил я голову набок, описывая углеродные нановолокна, строение которых было дополнено и частично изменено.

Поморщившись от моего вопроса, ирокез-Патрик слегка приподнял бумажный лист, увидев остальные чертежи и схемы.

— Это технологичная броня, да? — с нотками иронии посмотрел он на меня.

Обычно таким взглядом смотрят на идиотов, или нашкодивших детей.

— Бинго, мой собрат по несчастью, — кивнул я, вычерчивая линии мышц предплечья. — Ты подозрительно проницателен сегодня.

Вздохнув и покачав головой, Патрик на короткую секунду замолчал. После наших совместных отработок наказаний, мы нашли общий язык и я стал частенько его подкалывать, довольствуясь по первой злобной гримасой обладателя ирокеза. Но в конечном итоге этот парень просто принял тот факт, что злиться бесполезно. Сделать он мне ничего не мог, поэтому оставалось лишь общаться, как знакомые, и иногда шутить.

— Если ты решил принять участие в соревновании робототехники, то желаю тебе проиграть, — спокойно произнёс он, смотря на учителя.

— Ты не только подозрительно проницателен, но ещё и очень добр, Патрик, — ухмыльнулся я, а парень поморщился, будто съел кислый лимон. Он очень не любил, когда я звал его по имени, а не просто ирокезом. — С чего у тебя такие изменения? — посмотрел я на него, попутно не отвлекаясь от чертежей. — Неужели, девушку нашёл?

— Заткнись, Романов, — пробухтел юнец, слегка залившись краской и бросив взгляд на сидевшую неподалёку черноволосую девушку с приятным лицом и осиной талией, не модель, но очень ничего.

Ощутив, как кровь в теле начала давать о себе знать, я сделал глубокий вдох и выдох. В каждой из жизней в молодом теле я проходил через барьер гормонов. И, признаться честно, справляться порой становилось сложно.

Улыбнувшись возникшему порыву, я выдрал чистый лист тетради и, смяв его, под недоуменным взглядом Патрика, кинул в девушку, попав ей точно в голову.

— А-а? — недоуменно проблеяла она посмотрев на упавший на пол листок, а затем обернулась к нашей с ирокезом парте. — Зачем?! — прошипела она.

На её голос несколько учеников сразу же отвлеклись от урока и обратили на нас внимание.

— Ты, — указал я на неё пальцем, говоря шепотом. — Ему, — ткнул в начавшего понимать Патрика.