Как я и говорил ранее, именно боль заставила это тело однажды пробудить силы Жнеца. И эта же боль делает меня сильнее. Попахивает мазохизмом, но это не так. В сражениях, битвах и войнах, где кровь льётся рекой, а тела падают штабелями, такие, как я, становятся машинами смерти… Наши тела режут, рвут и протыкают… Наши души страдают, напитываясь болью и становясь сильнее.

Жнец не просто солдат на службе у Смерти. Жнец — это душа, прошедшая через бесчисленные страдания и боль, как физическую так и духовную. Мы проклятые, удел которых убивать и приносить жертвы Смерти, желая обрести покой. Таков наш путь… И именно познавая боль, я смогу сделать это тело сильнее, раскрывая больше способностей и делая их мощнее.

Но, что-то я увлёкся… Вернёмся к тому, как действовать дальше, имея всего три варианта — убить, сбежать, договорится.

Хотя, есть и четвёртый. Я могу вырубить его и просто выпрыгнуть из окна, активировав в последний момент Скачок.

— Эй… С тобой всё нормально? — увидел я мощную мужскую ладонь перед своим лицом, обладатель которой стоял передо мной.

Я настолько ушёл в свои мысли, что не заметил, как он встал и подошёл ко мне? Косяк…

— Кхм, — прокашлялся я, сделав очередной глоток слегка остывшего чая и кивнув. — Да, прошу прощения, Алексей Фёдорович.

Услышав своё имя, мужчина поморщился, а затем похрустел шеей и сказал:

— Просто Алексей. И давай уже на ты.

— Понял, — вновь кивнул я, принимая его слова.

Мне без разницы, но если ему так удобно, то пусть.

— Скажи, почему ты сжёг приют? — потянулся он, будто разминая затёкшую спину.

— Мне показалось, что в нём завелись клопы, вот и помог с дезинфекцией, — ответил я, заставив его хмыкнуть.

— Попутно убив директора и воспитателей, так? — вновь спросил он, на что я промолчал и пожал плечами. — Хороший из тебя дезинсектор получился.

О-о-о, мужик… Сколько же всего ты ещё не знаешь.

Пройдя обратно к своему столу, Алексей сел на место, заставив кожаное кресло издать мерзкий скрип, а затем взял одну из папок и положил передо мной.

— Ознакомься, может будет интересно, — услышал я его голос и увидел кивок в сторону документа.

Что он задумал?

Поставив кружку практически допитого чая на стол, я взял в руки папку и открыл её, увидев фотографии, графики, сводки и заметки.

В ней был описан приют носящий название «Отчий Дом». А фотографии показывали наглядный пример торговли детьми, которые потом разумеется пропадали. На графиках же указывались счета директора этого приюта, где цифры достигали действительно неплохих высот.

— Они продают детей на органы, — серьезно проговорил Алексей, внимательно наблюдая за мной. — Директор, воспитатели, охрана приюта и полиция. Все на кормушке от этого, — набрал он воздух в лёгкие и прошипел сквозь зубы, — бизнеса.

— Зачем ты показал мне это? — спросил я, не отрывая глаз от фотографий.

— Потому что я видел, как дети тянулись к тебе, — ответил он, поставив локти на стол и сведя ладони в замок. — Они видели в тебе защиту и того, кто готов спасти их.

— И? — поднял я свои полные холода синие глаза, посмотрев на Алексея и заставив его слегка сбледнуть.

— Знаешь, Виктор, — вздохнул он, покачав головой. — Я не святой и мои руки по локоть в грязи… Но дети… Они не заслуживают подобного.

— Ближе к делу, Алексей, — продолжал я смотреть на него, уже понимая к чему он ведёт этот разговор.