– Как это «под арестом»? – Я снова едва удержала чашку.

– Поставь ее лучше, – отобрала воду Манефа. – Слаба ты еще после вчерашнего-то. Тебе сейчас бульону понаваристее нужно.

– Мне сейчас нужнее всего услышать, за что его посадили. И куда? А в цитадели знают?

– Ну как им не знать, – почему-то отвечать Манефа начала с последнего вопроса. – Всё они знают, магистры наши дорогие. А внучку́ я при встрече объясню, что бабушки – это вовсе не придворные фрейлины, с ними нужно разговаривать без всяких недомолвок и интриг. Он ведь мне сказал, будто ты в западню попала, а теперь тебя магистры в цитадель вызывают.

– Манефа! Не надо про Эстена. Я и сама знаю, что с бабушками он обращаться не умеет, но где ему было учиться? Старая герцогиня Таринская его и видеть не пожелала, молодая вообще ненавидит. А с матерью и ее семьей он уже лет десять не встречается. Но мы сейчас говорим про Ренда. Так за что его посадили?

– Не знаю, как сказать, – задумалась бабушка. – Все по-разному объясняют. Знатные лорды обвиняют его в попытке дерзкого обмана, недостойной принца. Цитадель считает это просто особым испытанием. Сам Ренд говорит, будто желал проверить чувства оставшихся претенденток.

– Как именно? – У меня на сердце словно камень лег.

– Шестеро друзей Ренда, – кривя губы в странной гримасе, сообщила старушка, – переоделись в похожие на его костюмы и маски и послали невестам приглашения на свидание. В разные беседки. Но везде были следящие камни.

– И они?

– Все как одна явились, – Манефа едва сдерживалась и собиралась она вовсе не плакать, – и три часа объяснялись лордам в любви.

– А те? – Представив эту картину, я встревожилась. – Они себя как вели? Неужели…

Нет, подобных предположений вслух лучше не произносить.

– Ничего подобного, молодые люди были очень учтивы. И молчали, как истинные немые, – уже вовсю хихикала бабушка. – Принц им условие поставил – быть слегка похожими на него одеждой и маской, но ни в коем случае не пользоваться амулетами личины и имитацией голоса. Они ведь не к кому попало шли, а к тем девушкам, к которым чувствовали влечение.

– Даже представить не могу, как это происходило. Им теперь, наверное, очень стыдно… лордам, я имею в виду?

– Да с чего бы? Они ведь просто шутили, – отмахнулась старушка и пояснила: – Мужчины к таким вещам относятся намного проще, чем мы. Зато получили возможность поухаживать за девушками, показать себя. Кстати, трое уже попросили прощения за шутку и сделали своим избранницам предложение.

– Манефа, возможно, я как-то не так воспитана… но я бы со стыда сгорела.

– Хорошо ты воспитана, правильно. А девушки, сообразив, как опростоволосились, приняли предложение. Две. Третья думает. Но их родители пока согласия не дали. Требуют, чтобы сначала принц сделал выбор и женился.

– А остальные три претендентки?

– Уверяют, что с ними был именно принц. – Манефа огорченно покачала головой. – Чуть не передрались, обвиняя друг дружку во лжи. Но не это главное. Там еще прибыла целая толпа родичей Савиллы и обвинила принца в жульничестве. Им его твердо пообещали – они к свадьбе наряды шьют, в долги залезли, имение заложили, чтобы выезд купить. А заодно вмешались и мать Ликонтии с сестрами, эта требует, чтобы отменили развод ее дочери и вернули законную королеву.

– А цитадель куда смотрит? – расстроилась я.