Дарья Калинина. Последний писк модницы
Глава 1
– Бах! Бах!! Бах!!! Выстроенные ровной линией на полочке шампуни и гели вздрогнули, и многие из них попа́дали со своих мест. – Бам! Бам-бам-бам!!! Шум был таким сильным, что Фима услышала его даже сквозь льющиеся на нее сверху струи воды. – Что там такое? – крикнула она, совсем позабыв, что в квартире она находится одна, а стало быть, ответить ей просто некому. – Что случилось? Ответа она, ясное дело, не дождалась. Вспомнила, что и не дождется, но вылезать из душа и выяснять самой, что там происходит, ей все равно не хотелось. Она только что намылила голову, и теперь меньше всего ей хотелось в таком виде вылезать наружу. – Бабах!!! У Фимы из рук выскользнул душ, которым она усиленно смывала с себя мыльную пену. И тут же снова прозвучало громкое: – Бах!!! – Да что же это такое делается в мире! – в полном отчаянии воскликнула Фима. Потом она наспех сполоснула голову, накинула на себя полотенце, высунулась в коридор и прислушалась. Да, ей не показалось. Ломились конкретно в их входную дверь, и кому-то там снаружи очень не терпелось попасть к ним внутрь. Фима даже встревожилась немножко. Кому так срочно понадобилось очутиться у них в гостях? У родителей, братишки и тетушки Риммы были свои ключи. Они не стали бы ломиться в закрытые двери, потому что все замки предусмотрительная Фима закрыла так, чтобы их можно было открыть снаружи. Если этого не произошло, значит, там, на лестничной площадке, торчит кто-то чужой. Фима прокралась к входным дверям, чтобы понять, что происходит и в случае чего сделать вид, будто бы в квартире никого вовсе и нет. Сначала за дверями раздавалось лишь какое-то невнятное пыхтение. Никакой информативности в себе оно не несло, но заставило Фиму насторожиться еще больше. И когда Фима уже хотела на цыпочках удалиться и сделать вид, что в квартире и нет никого, знакомый тетушкин голос произнес: – Да открывайте вы уже там! Сил никаких нет! Неужели никого нет дома?! Фима тут же распахнула дверь. И ей сразу же стало ясно, почему тетушка не могла воспользоваться своими ключами. Дело в том, что руки у нее были заняты огромной и явно очень тяжелой штукенцией, крайне неудобной к тому же для переноски. Тетушка была вынуждена растопырить руки, выпятить живот да еще и подбородком себе помогать, и все равно конструкция опасно кренилась. – Помоги мне, – прошептала тетушка. – Руки не держат. В последний момент Фима схватила это замотанное в бумагу сооружение, уронив при этом полотенце, которым была замотана от шеи и до коленок. Проходивший мимо их двери как раз в эту минуту сосед впечатлился открывшимся ему зрелищем настолько сильно, что замер на месте с отвисшей челюстью. А Фима поняла, что никогда в жизни не сможет теперь смотреть в глаза этому человеку. К счастью, тетушка Римма как раз в этот момент собрала остатки своих сил, переступила через порог и захлопнула за собой дверь, что было очень кстати. Фима к этому времени уже вернула на место полотенце, и еще она поняла, что вещь тетушка притащила не только неудобную, но еще и тяжелую. Это было нечто круглое, твердое и очень скользкое. – Что у тебя там? – спросила она, прикрываясь свертком. – Глобус? Самовар? Хрустальный шар для гаданий? Какой большущий! Тетушка в ответ лишь покачала головой. Она была слишком утомлена, чтобы говорить. Несколько минут она просидела в прихожей на пуфике, тяжело дыша, пока Фима бегала ей за водой и лекарством. Любопытство одолевало ее. И как только тетушка Римма смогла говорить, Фима снова спросила у нее: – Что ты принесла? – Это мне подарок. На мой юбилей. – Но он же у тебя только в декабре! – И что? В моем возрасте точно уже не знаешь, доживешь ли до завтра. |
