Харли хотела доверять ему больше, но она не могла этого сделать. Не полностью.

Возможно, это и к лучшему. Ей следовало заниматься расследованием в одиночку. Так безопаснее. Кроме того, ей не пришлось, бы делиться славой. Когда она поймает убийцу, то станет героем. Лишь она.

Харли представляла лицо папы – сияющее и переполненное гордостью за свою дочь. Её радовала подобная мысль. Отец, несомненно, победил бы кислое выражение лица, которое он обычно демонстрировал ей.

– Харли, как ты считаешь? – спросила миссис Джонстон.

Девушка осмотрелась. Все глаза в классе были устремлены в её сторону.

– Хм... – задумавшись, она провела рукой по своим коротким волосам. – Как я считаю...?

Её голос притих, щеки горели.

Несколько учеников в классе засмеялись.

– Мы говорили о символизме.

– Ах. – Харли кивнула, все еще не зная, что сказать.

Английский был её любимым предметом, и обычно она не задумывалась над ответом. Вот почему учитель часто спрашивал её. Глаза миссис Джонстон наполнились разочарованием. Внутренности Харли скрутило. Она должна быть внимательнее.

– Поскольку у Харли есть какие-то проблемы с ответом, почему бы тебе не подтолкнуть нас, Киара? – сказала миссис Джонстон.

Сердце Харли ускорилось, её голова качнулась в направлении Киары.

– Какие примеры символов, используемых в «Макбете», ты можешь привести?

Розовое платье Киары было похоже на то, которое носила Харли, когда она одевалась как Лорен. Киара сидела в изящной позе на своем месте, её тонкие ноги были скрещены. Заправив выбившуюся прядь своих блестящих черных волос за ухо, она слегка подвинулась вперед и улыбнулась.

– Хм... короны?

Харли не могла понять – она задала вопрос или дала ответ?

– Поясни.

Брови миссис Джонстон нахмурились. Её глаза моргнули за толстыми стеклами очков. Киара почесала затылок, выпрямив ноги, а затем снова перекрестив их на другую сторону.

– Ну, Вы знаете, потому что он король или что-то в этом роде. Правильно?

Харли громко рассмеялась. Она что серьезно?

– Да, – улыбнулась миссис Джонстон. Затем она оглядела класс, предлагая кому-то ответить. – Кто-нибудь может поделиться с нами символами из «Макбета»?

– Кровь, – заговорила Харли.

Красный заполонил её мысли. Красный, такой темный, почти черный.

– Что-что, простите? – спросила миссис Джонстон, наклоняясь вперед.

– Кровь, – повторила Харли, на этот раз громче.

Её ответ был встречен широко раскрытыми глазами всего класса. Пульс эхом отдавал в уши, и Харли хотелось, чтобы она вовсе не открывала рот. Сползая по сиденью, она попыталась стереть из мыслей образ окровавленной головы Лорен.

* * *

Во время ланча Харли всегда сидела одна на школьном дворе. Она не делала из этого трагедию. У неё была музыка. Вставив наушники в уши, и накинув капюшон на голову, она плюхнулась на асфальт. Опустив голову, Харли просмотрела свой плейлист и выбрала песню. В капюшоне, скрывающем её обзор и с музыкой, наполняющей её уши, было легко игнорировать остальной мир. Это именно то, что она старательно делала после смерти мамы.

Игнорировала всех и вся.

Никто не понимал её боли. Никто и не пытался, потому что никого это не заботило.

Плевать. К черту всех остальных. Музыка не подводила её. Она не давала обещаний, которые не собиралась выполнять. Она не шепталась о ней за спиной и не смотрела на нее, как на сумасшедшую. Этого не было. И Харли не подозревала ее во лжи.

Она никогда не выходила из дома без наушников. Музыка была способом сбежать от реальности.

Подняв глаза, она заметила взволнованную Киару в нескольких футах от себя.