Когда мы ринулись через проход на площадь, я в точности увидел, что она имела в виду. В центре площади лежал свежий труп карнифекса, скошенный мульти-лазером "Химеры, которая в данный момент продолжала палить во второго. ББМ отступала, стараясь сохранить прицельную дистанцию, и я вряд ли мог винить за это водителя; если цапающие когти громадной твари доберутся до цели, то разорвут броню, словно туалетную бумагу. Болтер "Саламандры" тоже огрызался, боец расчета с огромным удовольствием жал на гашетку, ливень разрывных снарядов оставлял уродливые, истекающие ихором кратеры в панцире неповоротливого существа.

— Я могу выстрелить, — сказал Юрген, поднимая мелту, но до того, как он успел нажать на спусковой крючок, объединенный огонь двух машин возымел действие и сразил монстра. Наездники Ланкса все еще с ревом носились по округе, выкашивая меньших существ, заполонивших большую часть площади, но стремительно несущихся бойцов было намного меньше, чем я запомнил, несколько машин без наездников одиноко лежали на полу пещеры.

— Сконцентрируйте огонь, — приказала по воксу Форрес, заметив нас, сидя в верхней башенке "Химеры", — расчистите путь для комиссара.

Лавина лазерных лучей затопила открытое пространство, уничтожая любого достаточно глупого тиранида, рискнувшего вылезти из укрытий, и мы с Юргеном побежали. До безопасности оставалось около сотни метров, но они растянулись перед нами словно во сне, где, как бы сильно ты не бежал, кажется, что остаешься на месте.

Я полагаю, что мы были где-то на полпути, когда пол пещеры начал вибрировать под ногами, и я немного споткнулся; на секунду вообразив, что оставленные нами заряды по какой-то причине рванули преждевременно и подготовился к ударной волне, затем внезапно пришло понимание, и мой передний мозг затопило воспоминаниями об игре в догонялки с огромным червем среди конвоя беженцев.

— Назад, — я дико заорал в вокс, размахивая руками и оглядывая окрестности в поисках подсказки, где эта отвратительная тварь выйдет на поверхность, — бурильщик!

"Химера" начала отъезжать назад, ее башенка вертелась в поисках цели, "Саламандра" последовала примеру. Байки развернулись и тоже понеслись в туннель, мучительно бросив нас с Юргеном на произвол судьбы посреди площади.

Внезапно, плитка из дохлых нидов и разбитого камня взорвалась, когда змеиные очертания, окруженные ореолом потрескивающей энергии, вырвались из пола пещеры.

— Вон там, — как ни в чем не бывало, высказался Юрген, словно я мог не заметить, и шарахнул из мелты. Появилась глубокая борозда, повреждая хитиновые бронированные пластины, но подземное чудовище, казалось, едва это заметило, хлынув вперед к отступающим машинам. Ослепительная дуга молнии ударила в нос "Саламандры" прожаривая экипаж; затем детонировали оставленные нами в заднем отсеке подрывные заряды, вместе, я подозреваю, с оставшимся в баках огнемета прометием.

Звук взрыва был столь оглушителен, что я скорее ощутил его, а не услышал, ударив, он кинул меня на пол и понес по скользкой от ихора мозаике, прежде чем неприятно остановить об останки одной из жертв телоточцев. Когда я в ошеломлении поднял голову, то увидел, что туннель рухнул, похоронив тригона вместе с обломками "Саламандры" под килотоннами объятого пламенем гранита. Длинное тело секунду билось в конвульсиях, голова была похоронена под грудой валунов, из-под которых так сочился ихор, что меня чуть было не вырвало.

— Ироничная смерть, — сказал Юрген, — для червя.

— Верно, — согласился я, кашляя от облака пыли, поднятого катастрофой и постепенно начиная слышать голос в комм-бусине.

— Комиссар, — звала меня Форрес, учитывая обстоятельства, ее голос был отрадно напряженным, — с вами все в порядке?

— Вроде бы живы, — уверил я ее, твердо хватаясь за свое оружие, когда вокруг нас эхом разнесся треск и шелест хитина.