— Спасибо, — сказала она, — прошло много времени, с тех пор как я высаживалась первой.

Броклау выглядел менее счастливым, чем она, так как тогда он застрянет в ожидании последнего рейса, столкнувшись со всеми проблемами, которые возникнут, когда ты пытаешься почти тысячу мужчин и женщин, вместе с их пожитками, машинами и припасами, выгрузить шаттлами, способными перевезти только треть от их числа. Он был слишком хорошим солдатом, чтобы спорить насчет этого, так что просто кивнул.

— Приберегите для меня пару зеленокожих, — сказал он, со слегка натянутой беспечностью.

— Тогда я лучше пойду и понаблюдаю за переходом, — сказал я. Протокол требовал присутствие какого-нибудь старшего офицера на мостике, когда мы перемещаемся в или из варпа. Хотя, как и большинство традиций, связанных с прохождением гражданских кораблей, истоки этой практики были давно забыты в тумане времени, к тому же они оба будут по уши заняты подготовкой к развертыванию.

— Лучше вы, чем я, — согласился Броклау. В последний раз, когда мы приближались к ледяному миру на гражданском судне, мы все столпились вокруг гололита на мостике, в нетерпении увидеть, куда мы летим, но Симия Орихалка оказалась заражена вовсе не тем, чем мы ожидали. Так что я полагаю, мы все желали, чтобы наше прибытие на Нускуам Фундументибус с самого начала как можно сильнее отличалось. (Как выяснилось, это определенно произошло, но вряд ли тем способом, который кто-либо из нас предусматривал).

Другим главным отличием в тот раз было то, что капитан "Чистого Сердца" был столь сильно аугметически улучшен, что почти не отличался от оборудования; так что единственным способом, чтобы Кастин, Броклау и я могли переговорить с ним — оставалось явиться лично на мостик, так что я провел там намного больше времени, чем обычно это происходило, и достаточно хорошо узнал и его, и экипаж. Мирес наоборот, вместе с остальными матросами держал дистанцию, так что я даже еще ни разу туда не заходил. Броклау наблюдал за нашим вылетом с Коронуса, и это было решительно неприятно; но в Комиссариате ты быстро очень привыкаешь к одной вещи — угрюмой враждебности, излучаемой большинством людей рядом с тобой, так что некоторый снобизм меня ни сколько не потревожит.

В этот момент наше обсуждение было прервано приятным ароматом свежего танна, и намного менее приятным запахом долго не снимаемых носок, когда Юрген ссутулился с подносом закусок.

— Чего-нибудь еще, сэр? — спросил он, когда закончил с чайником, и я кивнул, внезапно пораженный возникшей идеей.

— Да, — ответил я, — я собираюсь нанести дипломатический визит капитану корабля и думаю, что было бы уместным, чтобы меня сопровождал помощник.

Юрген рассудительно кивнул, не обращая внимания на едва подавленные усмешки на лицах Кастин и Броклау. Хотя в то время, у меня на уме не было ничего, кроме как отплатить Миресу за его неучтивость, но впоследствии я был более чем благодарен за этот зловредный импульс — взять с собой помощника.

— Тогда мне лучше привести себя в порядок, — со значительным преуменьшением сказал он.

Что ж, он действительно постарался, хотя на борту корабля я был единственным, кто так хорошо знал Юргена, чтобы отметить этот факт. К тому времени, когда он присоединился ко мне в коридоре, ведущем на мостик, его волосы были многообещающе приглажены гребенкой, которая оставила там в качестве бонуса дополнение из зубцов. Его униформа висела на нем менее криво, чем обычно, рукава и брюки его френча были вроде бы выровнены с конечностями, торчащими из них. На нем все еще висела его обычная разноцветная коллекция подсумков и снаряжения, которое он повсюду таскал с собой.