Лиана Мориарти. Последний шанс
– Конечно, иначе я бы и предлагать не стала. – Нас посадят. Это третья из моих фобий. Первая – пауки, которые живут в дымоходе, вторая – деторождение и наконец – боязнь оказаться за решеткой. – Никого не посадят в тюрьму, глупышка. Мы будем жить долго и счастливо, станем чопорными сухонькими старушками и напрочь забудем про свои нынешние страхи и опасения. – Не могу представить нас чопорными сухонькими старушками. – Да уж, и я тоже.
– Тетя Конни, все это прекрасно, но дело в том, что меня не интересует семейная жизнь в целом. Меня интересует брак Элис и Джека. Как бы вы его описали? Ординарный? Неординарный? Постарайтесь вспомнить! Важна будет даже мельчайшая подробность. Как вы думаете: эти двое любили друг друга? – Любили ли они друг друга? Ха! Сейчас я скажу тебе что-то очень-очень важное. Запиши. Готова? – Да-да, готова. – Любовь – это решимость. – Любовь – решимость? – Верно. Решимость. Не чувство. Вот этого вы, молодые, не понимаете. Поэтому часто разводитесь. Не обижайся, дорогая. А теперь выключи свой дурацкий магнитофон, и я приготовлю тебе тост с корицей. – Я и так объелась, тетя Конни. Правда. Как ни печально, но вы мне совсем не помогли. Понимаете, тайна младенца Манро напоминает пазл. Вы – фрагмент этого пазла. Если я найду все фрагменты, то смогу разгадать загадку. Только представьте: столько лет спустя тайна раскрыта! Это будет потрясающе, правда? – Ах, Вероника, детка, почему бы тебе не устроиться на работу? На стабильную работу, в какое-нибудь солидное место, например в банк.
– Полагаю, ничего слишком серьезного? Софи слышит свой срывающийся от радости голос. Сердце бешено колотится, как будто она с кем-то крупно повздорила. Услышав этот знакомый, но теперь уже чужой голос, она даже вздрогнула. Они ведь расстались целых три года назад и с тех пор ни разу не разговаривали. – Надеюсь, никто не умер? – бодро спрашивает Софи. Надо же было сморозить такую глупость! Должно быть, всему виной нервы. Наступает пауза, а потом Томас произносит: – Ну, вообще-то, ты угадала: кое-кто действительно умер. Софи ударяет себя ладонью по лбу. И, смущенно откашлявшись, вовремя вспоминает вежливые слова, которые принято говорить в таких случаях. – Томас, – проникновенно и печально произносит она, – мне очень жаль. Прими мои соболезнования. – Да, спасибо, – отрывисто отвечает тот. – Ну так что, мы можем сегодня встретиться в баре? – Да, конечно. Но… Так кто же все-таки умер? – Слушай, давай поговорим об этом вечером. Словно они и не расставались! Неужели так трудно сказать напрямик? Губы Софи начинают складываться в досадливую гримасу, как это прежде частенько бывало во время телефонных разговоров с Томасом. – Но я весь день буду думать: кто, кто же умер? Он тяжело вздыхает и говорит: – Моя тетя Конни. – О-о! – Софи испытывает облегчение, но старается не показать этого. – Мне очень жаль. Она хорошо помнит тетушку Конни, но старушке, должно быть, было лет девяносто, не меньше. Софи видела ее всего пару раз, и уж наверняка после трех лет гнетущего молчания – оба они тяжело переживали разрыв – Томас пригласил бывшую возлюбленную в кафе не для того, чтобы поставить ее в известность о смерти престарелой родственницы. – Полагаю, об этом сообщат в газетах, – говорит Софи. – Она ведь была в своем роде знаменитостью, да? – Да, возможно. |
