Рейчел провела пальцами по грубой щетине на его щеке.

– Я люблю тебя, Лейн. – Оказалось, что выговорить эти слова не так трудно, как она, думала. – Наверное, я любила тебя с того дня, как твой дядя оставил тебя в школе, только тогда я об этом не догадывалась. Но что я знаю точно – что меня неизменно очаровывали твои глаза. Ты тогда выглядел старше своих шестнадцати лет. Теперь я понимаю – это потому, что у тебя украли детство.

– Кто бы мог предположить – мисс Рейчел питает нечистые помыслы насчет своего ученика.

– Я не сказала, что питала нечистые помыслы. Я сказала, что, наверное, я тебя любила уже тогда. Я должна была бы понять это, когда увидела, как ты идешь по танцплощадке – тогда, четвертого июля. Или когда ты поцеловал меня на веранде, или в тот вечер после обеда… в гостиной. Но я даже тогда не понимала, что люблю тебя. Возможно, я боялась признаться в этом самой себе, боялась заглянуть в свое сердце.

– А когда ты поняла?

– В тот день, у ручья, – когда ты сказал, что любишь меня. Я знала, что это действительно так – ты никогда не стал бы говорить такие вещи несерьезно. И эти три слова тронули мое сердце.

– Я принес тебе подарок, Рейчел.

Она бросила на него недоверчивый взгляд и опять опустила голову к нему на грудь.

– Как мог ты принести мне подарок, ты же не знал, что я здесь окажусь?

Она медленно провела пальцем по его груди и улыбнулась, потому что он вздрогнул.

– Помоги мне натянуть брюки.

– Простите, мистер Кэссиди?

– Рейчел, ну, пожалуйста. – Он взглянул на дверь. – Они могут вот-вот вернуться.

– Лейн Кэссиди, прославленный ганфайтер, опасается, что его застанут в спущенных брюках!

– Я просто не хочу, чтобы меня застало в спущенных брюках некое лицо пяти лет от роду.

Сознавая его правоту, она с недовольным видом оторвалась от его жаркого тела и встала на колени. Он сел и принялся натягивать и застегивать брюки, усмехаясь при виде Рейчел, которая, порывшись в ворохе своей одежды, начала надевать на себя белье.

Но платье было в безнадежном состоянии. Оно требовало ремонта, и носить его было нельзя.

Я надену капот.

И молодая женщина поспешно удалилась, унося груду одежды, а Лейн глубоко засунул руки в карман, потом в другой, пока не нашел там подарок, который, по его мнению, она примет без всяких возражений.

Через пару минут Рейчел вернулась. Она успела причесаться, щеки ее пылали, одета она была в длинный широкий капот, обшитый оборками по подолу и по низу рукавов.

– Вот.

Он протянул к ней руку, в которой сжимал свой подарок.

– Что это такое?

Она подошла, пригнувшись, скользнула у него под рукой и припала к нему. На лице ее было написано совершенно детское любопытство.

– Закрой глаза и протяни руку.

Рейчел повиновалась. Лейн положил что-то в ее раскрытую ладонь и поцеловал в кончик носа.

– Теперь посмотри.

Рейчел почувствовала у себя на ладони что-то холодное, тяжелое, металлическое. Открыв глаза, она разжала пальцы и увидела блестящую оловянную звезду. На металлической поверхности были выгравированы слова «Шериф округа Энтилоуп».

– Бойд предупредил меня, чтобы я не попадал в его криминальную картотеку. С моими «специфическими дарованиями» это – единственная работа, которую я могу найти и где мой револьвер послужит правому делу.

Рейчел сжала звезду в кулаке, потом закрыла глаза от внезапного приступа страха. Из-за славы Лейна, из-за этой звезды его жизнь всегда будет в опасности, каждый день.

– Рейчел, я знаю, о чем ты думаешь.