|
Билли теперь казалось удивительным, как она ухитрилась до замужества не узнать больше о семье Эллиотов – экспансивной, страшно добропорядочной, неудержимо говорливой и обожающей Спайдера с такой силой, что, казалось, еще немного – и был бы перебор. Единственный сын, единственный брат… естественно, для всех них он был центром вселенной. Ей казалось даже, что они едва ли не флиртовали с ним. «Слава богу, что я не могу ревновать мужа к его родным сестрам», – думала Билли. И все-таки иногда она опасалась, не существует ли еще одного редко употребляемого незнакомого ей слова, которое объясняло бы, почему, несмотря на счастье причастности к огромной любвеобильной семье – чувство, которого Билли раньше не знала и которого ей так недоставало до замужества, – она отнюдь не страдала, когда все они наконец разъезжались по домам и оставляли их со Слайдером вдвоем.
Как всегда, вспомнив о сестрах Спайдера, Билли не смогла сдержать улыбки. У всех у них были собственные дети, общим числом больше дюжины, но они с таким благоговейным ожиданием смотрели на ее живот, словно через шесть недель она произведет на свет нового Шекспира и нового Моцарта, а не просто двух мальчиков-близнецов – еще двух Эллиотов мужского пола, в добавление к Слайдеру и его отцу. Свекровь Билли родила три пары близнецов-девочек в тщетных попытках повторить Спайдера, а она вот добилась этого эффекта с первого выстрела, если можно так выразиться, – легко и без всяких усилий! Спайдер слегка пошевелился, и она с надеждой повернулась к нему, но он спал по-прежнему крепко. Билли приподнялась на локте, придвинулась к нему и вдохнула запах его волос. Они пахли слаще, чем попкорн, и в десятки раз более искусительно; она подавила в себе желание взъерошить их и снова откинулась на подушки, погрузившись в размышления о материнстве. Долли уверяла ее, что близнецы приносят ненамного больше хлопот, чем один младенец, но что касается ее собственных мальчиков, то тут она бессовестно лгала – вероятно, потому, что диета отняла у нее все мыслительные способности. Долли удерживала себя в форме посредством гипноза, акупунктуры, слабительных и клизм, не говоря уже о страхе, что придется носить «Долли Муны» чудовищных размеров. «Может быть, ее мальчики такие, мягко выражаясь, живые, оттого что у Долли недостает силы воли? И что я сама буду делать, если мои дети окажутся такими же сорванцами, как у Долли?» – спрашивала она себя, терпеливо снося их внутриутробные кувыркания. Неужели они не понимают, что там вполне достаточно места для них обоих? Почему они ночь напролет борются за жизненное пространство? А может быть, они дружно танцуют танго? Наверное, нужно просто меньше волноваться о том, какими они родятся, нужно расслабиться и извлечь максимум из этих последних недель относительного покоя, но у нее перехватывало дыхание в ожидании этого огромного, таинственного, изменяющего всю жизнь события, которое произойдет совсем скоро. Единственное, на чем Билли могла сосредоточиться в последнее время, были эскизы новой коллекции одежды для беременных «Нового Магазина Грез» и партия детской одежды, первые образцы которой должны быть готовы в июле. И как они только могли представить себе каталог без этих основополагающих категорий товаров? Ведь даже если не углубляться в статистику – сама она беременна; Саша, со своей обычной деловой хваткой, забеременела на две недели раньше; две сестры Спайдера беременны опять; не говоря уже о Долли, которая вынуждена была отказаться от роли в фильме, где покинутый Арнольд Шварценеггер изнемогал от любви у ее ног, – ибо через семь месяцев должна была снова рожать. Итого, четыре беременные женщины в ее непосредственном окружении, не считая ее саму! «Вполне достаточно, чтобы выявить тенденцию – или эпидемию? – а «Новому Магазину Грез» грош цена, если он не учитывает тенденцию», – с удовлетворением подумала Билли… Потрясающий успех каталога «Нового Магазина Грез» и беспрецедентная быстрота роста его популярности после первой же рассылки совершили революцию в каталожной индустрии. |
