— В каком смысле? — напряженно поинтересовался Прудников.

— Лицо подправить. Все-таки не хотелось бы, чтобы вас узнавали знакомые.

— Пластическая операция?

— Зачем? Небольшие корректировки. Сейчас этим и займемся.

Илью усадили в кресло. Виталий достал средних размеров серебристый кофр. На приставном столике стал раскладывать инструмент.

— Это не больно и не опасно, — говорил он, протирая лицо Прудникова марлей, смоченной в спирте. — Первоклассный медицинский силикон. При желании все можно вернуть в исходное состояние.

Виталик отошел на несколько шагов, всмотрелся в лицо Ильи так, как делает это художник, а затем поднял в руке шприц.

— Вам лучше закрыть глаза. Вернее, мне так легче будет работать.

Прудников повиновался. Иголка шприца колола в губы, щеки, лоб, а Виталик говорил:

— Чуть-чуть сделаем толще верхнюю губу. Усилим надбровные дуги. Видите, Борис Аркадьевич, теперь у него абсолютно другое выражение лица…

Священнодействие продолжалось около часа. Наконец Виталик сказал:

— Готово.

Прудников открыл глаза. Борис Аркадьевич держал перед ним большое подрагивавшее зеркало, из которого на Илью смотрело отражение. Узнать Прудникова было можно, но он уже стал другим. Изменились не черты лица, а именно его выражение. В случае если бы кто-то из знакомых останов