— Да ну? — Старик, похоже, удивился. — Насколько я помню, вы об этом ничего не говорили.

— Нет, — сказал Эллери. — Не говорил.

— А почему?

— Потому что кто-то и рассчитывал, что я не буду молчать. Кто-то хотел навесить убийство Джона на другого и предполагал, что я клюну на ложные улики. Но давайте, мистер Крейг, начнем с альфы, а не с омеги.

— Прекрасно сказано. — Беззубый рот скривился в ухмылке. — Значит, специально подставляли другого, да? Продолжайте, мистер Куин, я этого ждал без малого двадцать восемь лет.

На этот легкий сарказм Эллери ответил улыбкой.

— Я слишком надолго погряз в рассуждениях о числах. Число «двенадцать» не давало мне покоя. В празднике участвовало двенадцать человек, Святки длятся двенадцать суток. Двенадцать знаков зодиака, двенадцать коробочек с подарками и так далее — что-то было случайным совпадением, а что-то было явно продумано. Я не сомневался в важности числа «двенадцать». Разумеется, так и предполагалось, что я на этом застряну. Это препятствие на моем пути должно было сделать достижение цели еще более желанным. Ну и, конечно, число «двенадцать» оказалось всего лишь намеренной «липой». Можно сказать, не липа, а целый баобаб.

Но число «двадцать» — это совсем другое дело. — Эллери нагнулся и стряхнул пепел на землю. — Это было количество отдельных подарков, оно же — количество выделенных слов в стихах. Это число сопровождалось конкретными предметами — вол, дом, верблюд и прочее. Может быть, здесь какая-то последовательность? В каком контексте эти двадцать предметов образуют последовательность? Последовательность подразумевает определенный порядок: сначала что-то первое, потом второе, потом третье и так далее. Я внимательно просмотрел все предметы. Вол — первый, дом — второй, верблюд — третий, дверь — четвертая, и так далее до двадцатого предмета. Несколько раз я почти находил решение, но меня постоянно сбивало с толку это число «двадцать». Я не мог придумать никакой последовательности из двадцати предметов. Когда же я наконец догадался, то тут же понял, почему так долго не мог найти ответа. Число «двадцать» оказалось тоже своего рода «липой». У него был смысл, по в наше время он давно утрачен. Теперь и в той культуре, которая определяла мой процесс мышления, этот смысл несет совсем другое число.

— Ах, неужели! — сказал старик даже с каким-то ликованием.

— Открытие произошло случайно, в ночь на шестое января. Я поднялся в свою комнату, взяв с собой подаренный мне экземпляр книги стихов Джона. Совершенно случайно я открыл ее на титульном листе. Там-то все и было: ключ, ключ, открывающий дверь. И за этой дверью был ответ.

— Какой ответ? — нетерпеливо спросил старик.

— Алфавит, — ответил Эллери.

— Алфавит. — Старик произнес эти три слога почти с любовью. — Основа основ.

— Вот именно, мистер Крейг, — сказал Эллери. — Ведь алфавит в том виде, в каком мы его унаследовали от древних финикийцев, изначально представлял собой набор картинок конкретных повседневных вещей — вещей, которые для первобытного народа были самыми что ни на есть основными: еда, кров, передвижение, части тела и так далее. Мне оставалось только додуматься до понятия «алфавит» — что именно это понятие и должны были передать конкретные предметы, положенные в коробочки.