После ужина началась всеобщая тихая попойка. Мариус Карло напился самым целеустремленным образом, после чего заснул. Его судорожный храп нисколько не способствовал улучшению морального климата. Кто-то немного и довольно рассеянно поиграл в бридж. Расти по радио поймала джаз и вытащила Джона потанцевать с ней, а потом с Валентиной и Эллен. (Эллери оставался в своем углу и на сигналы Эллен не реагировал.) Позже, уже от полного отчаяния, компания вняла настоятельным призывам Валентины поиграть в шарады. Это представление позволило длинноногой блондинке продемонстрировать и ножки, и лицедейский дар. Но и то, и другое не произвело большого впечатления на всех, за исключением Роланда Пейна, чей респектабельный взор редко поднимался выше нижней границы короткой, по моде, юбки Валентины. Наконец в одиннадцать часов все прекратили игры и уселись послушать новости, что вызвало кое у кого не очень умный смешок: диктор искренним голосом вещал, что комиссия президента Гувера по контролю за соблюдением законности и порядка готова выступить перед конгрессом и «с уверенностью» ожидает более решительного исполнения закона о запрещении продажи спиртных напитков; один из грузовиков Голландца Шульца был похищен в нью-йоркском Ист-Сайде прямо с таможенного склада, а в чикагском Норт-Сайде два трупа, изрядно нашпигованные пулями из «пишущей машинки» — прямо второй экземпляр бойни в день святого Валентина, — были по частям извлечены из тупичка и запротоколированы, как документы «алкогольной войны» между Багси Мораном и «меченым» Эль Капоне; полицейский же комиссар города Нью-Йорка Уэйлен выдвинул принципиальное решение транспортной проблемы на Манхэттене: он призвал запретить всякую парковку автомобилей в деловых кварталах.

После новостей все сидели, отупев от выпивки, и ждали полуночи.

Когда же она пришла, возвестив о себе приглушенным боем напольных часов с верхней площадки, все с трудом подняли головы.

— Я очень устал, лейтенант, — со вздохом сказал мистер Гардинер. — Позвольте мне отойти ко сну.

— Одну минуточку, достопочтенный. — Луриа вскочил на ноги и устремился к двери в столовую. — Девоу!

Сержант просунул голову в гостиную.

— Приведи этих троих.

Когда в гостиную, волоча ноги, вошли миссис Янссен, Мейбл и Фелтон, Луриа приказал:

— Девоу, остаетесь здесь! Никому не двигаться!

Подбежав к сводчатому проходу, он нырнул в портьеры и исчез.

Все молчали.

— Час ведьм, — внезапно сказал Фримен и засмеялся. Вместо смеха получилось почти что эхо.

Так все стояли и сидели в полном молчании долгие девять минут. Затем портьера раздвинулась, и показался лейтенант Луриа. Он медленно достал из кармана пачку «Меликринос», медленно вынул сигарету, медленно прикурил.

— Эксперимент окончен, — сказал он.

— И что все это должно означать? — проскрипел Джон.

Луриа не торопясь сказал:

— Сегодня подарков не будет. Ни внизу, ни, кстати говоря, на крыльце. А знаете почему, господа? Потому что тот, кто подбрасывал их каждый вечер с тем расчетом, чтобы их нашли, не мог сегодня подбросить четвертую коробочку. А кто не мог подбросить, а? Да любой из вас, из тех, кто находится в этой комнате. Позвольте сказать, что никогда не верил в вашего Санта-Клауса.