— Ну и?..

— А буквы есть?

— Целых семь. — Кулемин перевел взгляд за окно, где продолжал хлестать ливень, зябко поежился и потянулся за чашкой чая. Сделал шумный глоток. — Третья «к», шестая «и». Если отгадаем, будем знать первую букву в «место на Волге, где снималась одна из ключевых сцен „Жестокого романса“».

— А что это за вопрос? — лениво откликнулся Лерайский.

Он вновь щелкнул тумблером на пульте, и изображение на экране сменилось. Теперь красная пульсирующая точка пассажирского лайнера находилась точно по центру монитора. Еще каких-то полтора часа, и самолет вырвется из зоны их координирования. Дальше в дело вступят диспетчеры соседних регионов, а им с Дэном предстоят три часа относительного затишья до того, как радары зафиксируют приближение чартерного рейса из Владивостока. Если, конечно, проклятая погода ничего не изменит.

— Я тебе его только что озвучил, — раздраженно бросил Кулемин. — Не спи на посту, Влад. С тобой все в порядке?

— Я-то как раз не сплю, — Лерайский потер рукой шею. Желание выпить нарастало с каждой секундой. — Я слежу за мониторами, а вот ты…

— А чего за ними следить? Чисто же все. Так ты знаешь имя классика или кого там, кто сказал…

— Достал ты меня со своим классиком! Что там за второй вопрос, Дэн?

Кулемин тяжело вздохнул и склонился над кроссвордом.

— Место на Волге, где снималась одна из ключевых сцен «Жестокого романса», — еще раз прочел он.

— Буквы?

— Никаких. То есть всего их четыре, но…

— Плес, — выдал ответ Лерайский.

— Че это такое?

— Это место такое, неуч.

— А ты откуда знаешь?

— Путешествовал по Золотому кольцу. С женой. Года четыре назад. — И без того блеклые и невыразительные глаза Лерайского подернулись дымкой грусти. Желание выпить стало совсем непреодолимым. Он сглотнул. — Там была экскурсия на Плесе, и нам рассказывали… Я запомнил.

— Ну, молоток! — похвалил напарника Кулемин. Изменений в лице Владислава он даже не заметил. Карандашом он быстро занес в сетку четыре буквы и прищурился. — Так… И что у нас теперь получается? В фамилии автора изречения появилась еще одна буква. Пятая. «П»…

Кулемин почесал в затылке, пытаясь сосредоточиться. Лерайский напряженно смотрел на экран монитора. По его мнению, лайнер Москва — Женева двигался как-то уж слишком медленно. Словно ползущая по стволу дерева улитка. Лерайский скрежетнул зубами. Всего одну стопочку… Одну, но как она сейчас нужна.

— Слушай, а это не Шекспир ли часом? — высказал предположение Кулемин, прищелкивая языком от неожиданно пронзившей его догадки. — Это не он сказал? Влад?

— Да, он, — рассеянно ответил Лерайский. — Слушай, Дэн, последи-ка пару минут за монитором. Мне в толчок надо. Прихватило что-то…

Кулемин оторвал глаза от кроссворда.

— Чего ты жрал сегодня?

— Не помню. Так ты посмотришь?

— Без проблем.

Поднимаясь с кресла, Лерайский вдруг заметил, как сильно у него дрожат руки. Он поспешил сунуть их в карманы брюк и быстрым шагом направился к выходу из дежурки. Мысленно он уже представил себе предстоящий маршрут. Спуститься вниз, пересечь зал ожиданий и нырнуть в кафетерий. Зина уже отлично его знала. Лишних вопросов не последует, да и трепаться она не будет. Он примет сто грамм и тут же вернется обратно.