|
На фоне одного из них суетливый и словоохотливый фотограф распорядился выкопать яму. Пока двое хмурых рабочих ковыряли лопатами землю, Каверина готовили к съемке. Его облачили в прорезиненный армейский комбинезон и военный бушлат, обильно заляпанный грязью. После этого миловидная девушка-гримерша принялась за его лицо. Володе приклеили недельную щетину, нарисовали синяки, кровоподтеки и темные круги под глазами. Физиономия получилась жутковатая, но фотограф, заправлявший всем на съемочной площадке, остался доволен. - Хорошо, Юленька! - проблеял он на бегу. - Займись теперь абреками, киска... Чуть поодаль, у микроавтобуса стояли пятеро мужчин - в зимних камуфляжных куртках, с зелеными повязками на головах и с автоматами в руках. Другая девушка приклеивала им черные усы и бороды. Возле ямы расставляли свою аппаратуру осветители, а фотограф беспрестанно метался от одной группы к другой и всех поторапливал. Сверху, с высушенного апрельским солнышком пригорка, за всей этой суетой наблюдал подполковник Введенский. Вообще-то идея подготовить серию снимков о страданиях Каверина в плену у чеченских боевиков принадлежала ему, Введенскому. Он вполне резонно полагал, что публикация их в прессе добавила бы его подопечному немало голосов сердобольных старушек-избирательниц. И, тем не менее, такая низкопробная фальсификация была Игорю Леонидовичу не по душе. Мышиная возня внизу была ему отвратительна, впрочем, лицо его оставалось абсолютно беспристрастным. Фотограф тем временем начал выстраивать мизансцену - расставил бородачей с автоматами по периметру ямы и с подобострастием препроводил туда главного героя - Каверина. Кандидат в думское кресло с недовольным видом спустился в яму, но оказалось, что ее края едва достают ему до пояса. Этого, безусловно, было мало. - Идиоты! - напустился на угрюмых землекопов фотограф. - Я же говорил: по грудь надо! Это что, по-вашему, - грудь? - он не глядя ткнул пальцем в сторону ворочавшегося в яме Каверина, оказалось - точнехонько в его оттопыренное мягкое место. - Так это... Вода же там... - оправдывались рабочие. - Как он в воде-то?.. Яма действительно была подтоплена талой водой. У Каверина, обутого лишь в туфли и резиновые бахилы, стали замерзать ноги. - Послушайте, как вас там!.. - раздраженно окликнул он фотографа. - Давайте скорее, я же здесь окоченею! Тот сразу забыл о землекопах и кинулся к клиенту. - Владимир Евгеньевич! - затараторил он, в отчаянии заламывая руки. - Так снимать невозможно! Понимаете, очень неудачный ракурс, да и общая композиция... Владимир Евгеньевич, вам надо опуститься ниже... А что если встать на колени?! - вдруг осенило его. - Что?! - возмутился Каверин. - Всего на одну минуту, Владимир Евгеньевич, на одну только минуточку! - взмолился фотограф. Володя скривил разрисованное гримом лицо и нехотя согласился: - Ладно, только быстро... И коньяку приготовьте! Опершись руками о края ямы, Каверин опустился на колени. Фотограф метнулся к штативу, припал к камере и заверещал: - Владимир Евгеньич, протез спрячьте вниз - вы же еще с рукой! И взгляд, пожалуйста, жестче и мужественней. Как у Брюса Уиллиса в "Твердом орешке". Вот так!.. Отлично!.. Абреки, больше жестокости! Дайте звериный оскал!.. Автоматы ближе!.. Так! Один из бородачей с ухмылкой приставил к голове Каверина ствол автомата. "Узник", уставившись на него снизу вверх, сделал благородно-несгибаемое лицо. |
