Каждый взгляд Дэниэла, наполненный болью и безнадежностью, оставлял в моем сердце рану. Вероятно, на нем не осталось живого места. Он знал, что любая минута может стать последней, и старался не оставлять меня. Он боялся. Это было видно в его глазах - родных и любимых.

 Древние Духи Лугару ничего не смогли сказать Алексу про планы Бессмертных, и все словно остались без глаз - неизвестность лишь усугубила и без того ужасное положение. Да и все не очень-то обращали внимание на Мэйсона и всю заварушку.

 Эпицентром всех событий была я. Все каждый раз с жалостью смотрели на меня, и от этого мне становилось только хуже. Они всем своим видом давали мне понять, что конец совсем близок.

 Доминик и Саймон, воспользовавшись тем случаем, что пока ничего неизвестно о Бессмертных, и поэтому нам всем не потребуется придумывать план действий, больше не приходили. Алекс и Эрик остались в доме, чтобы поддерживать меня своим присутствием. Дэниэл ни на секунду не отходил от меня. Впрочем, как и остальные. И все вампиры были голодны. Только это волновало меня в последнюю очередь.

 К сожалению, или к счастью, я не доживу до того дня, когда Бессмертные решат напасть на нас. Я не смогу узнать, чем все закончится. Я не смогу узнать, кто победит.

 Я всем своим существом чувствовала приближение гибели. И это ощущение не оставляло меня в покое.

 Да, я боялась конца - очень сильно. Я боялась, что перед самой смертью мне вновь будет очень больно. Наверное, было бы хорошо, если бы последние минуты своей жизни я провела без боли, без горести и сожаления. Для меня было мечтой, если бы я просто уснула. Уснула навсегда.

 Я в тайне ото всех попросила Мэри пойти к моим родителям и стереть из их памяти то, что у них была я - их единственная дочь. Чтобы обо мне не осталось никаких воспоминаний, совместных фотографий, и прочего. Я хотела, чтобы она внушила им, чтобы они всегда любили друг друга и были счастливы в браке. Это все, что было в моих силах. Она не понимала, что на самом деле владело мною, что доводило меня до безумия. А мне всего лишь хотелось привести дела в порядок, пока я не... попрощалась с жизнью.

 Очередной день выдался, на удивление, довольно хорошим. Я попросила Дэниэла отнести меня в гостиную - мне не хотелось вновь проваляться целый день на кровати в спальне Дэниэла, отрешенной от общества. На улице была просто прекрасная погода. Светило лучезарное солнце, озаряя небольшую лужайку во дворе дома своим теплом, ветер колыхал сочно-зеленую траву, на закате небо окрасилось в нежную палитру оттенков: нежно-голубые, бледно-розовые полосы рассекали небосвод. Все было замечательно, даже более чем.

 - Как ты, любимая? - раздался над ухом сладостный голос моего Дэниэла.

 Я, не поднимая головы, улыбнулась.

 - Хорошо, - очень тихо ответила я.

 Я говорила правду. Мне было хорошо. Впервые за эти дни с тех пор, как я узнала, что обречена на смерть.

 - Тебе нужно что-нибудь? - мягкий голос Дэниэла ласкал мой слух.

 - Нет, - выдохнула я. - Просто будь рядом.

 - Ты же знаешь, я никогда не оставлю тебя.

 Я улыбнулась шире.

 Руки Дэниэла обвили меня за плечи, я приложила голову к его холодной твердой груди. Мой взгляд устремился на окно. Это был последний закат - последний закат моей жизни, который мне удостоилось видеть.

 Внезапно мне вспомнилось жаркое солнце, мягкий теплый песок, бескрайнее синее море... Наша первая ночь с Дэниэлом... Безмятежные лица моих родителей...

 Я отвела взгляд от окна и медленно посмотрела на лица Виктора, Элизабет, Мэри - тех, кто стал для меня второй семьей.