|
Разве не более разумно было бы вести ТВОЙ Корпус верной дорогой до самой твоей смерти? Грон криво усмехнулся: – И ввергнуть его в свару после? Корпусу надо выстроить систему преемственности высшего командования. И устранить или хотя бы изрядно затруднить будущие попытки избавиться от “обузы” в виде Корпусных школ. – Именно поэтому ты и выбрал для себя должность инспектора Корпусных школ? Грон хмыкнул: – Ну… не совсем только из-за этого. Просто твои бывшие друзья оказались гораздо более многочисленными, чем мы раньше предполагали. И, по-видимому, те экземпляры Книг мира, которые попали нам в руках, были отнюдь не единственными. И во всех копиях точно те же фразы насчет меня и возрождения Творца, которые ты тут цитировал. Так что я прогнозирую новую вспышку борьбы с “грязным знанием”. Карлик понимающе ухмыльнулся. – И ты опять решил размять косточки? На серьезном лице Грона не дрогнул ни один мускул. – Не только, – сказал он. – Я решил принять меры, чтобы предварить тот крайне маловероятный случай, что обе половины этой написанной разным почерком фразы окажутся одинаково верными… 6 Грон въехал в Эллор поздно вечером. Причем снова, как и много лет назад, с приключениями. Он, как обычно, оставил конвойный десяток на последней перед Эллором заставе, изрядно разросшейся за последние годы и представлявшей собой теперь целую деревню или, вернее, торговый поселок. Над поселком возвышалась громада башни базовой станции гелиографа с тремя полными сменами сигнальщиков. Именно здесь сходилось аж пять линий гелиосвязи, самая протяженная из которых начиналась от Герлена. В поселок Грон прибыл в обед. Комендант, уже вторую четверть специально загонявший на верхнюю площадку дополнительный наряд сигнальщиков, дабы не пропустить давно ожидаемого прибытия Великого Грона, встретил его еще в воротах и, браво доложившись (что вкупе с его солидным брюшком смотрелось довольно потешно), сопроводил важного гостя в свой кабинет. Грон на правах старшего уселся в уютное, слегка продавленное комендантское кресло (и как это так получается, что кресла становятся уютными, лишь когда хоть немного продавливаются) и принялся расспрашивать хозяина кабинета о последних новостях. У дородного коменданта был не слишком бравый и боевой вид, свидетельствовавший о подверженности греху чревоугодия и лени, но при всем при этом он обладал одним ценным качеством. Он хорошо умел слушать и запоминать. И Грон держал его на этом посту именно потому, что, обладая финансовыми и кадровыми возможностями, которые не шли ни в какое сравнение с теми, что имел Слуй, он тем не менее умудрялся выдавать на-гора совершенно невероятный объем информации. Грон даже как-то однажды, улучив момент, спросил у слегка захмелевшего коменданта: – И как ты все это разузнал? Тот хитровато прищурился и махнул нетвердой рукой. – Да ничего… такого странного… У нас, почитай, по три каравана зараз на ночевку становятся. Ну, я купцов и караванщиков к себе на ужин… Благодаря вам, мой Командор, у меня всегда отменное дожирское… Так что языки у купцов развязываются быстро… Кое-какие новости матушка Туменья (так звали вдовушку, что вела хозяйство коменданта) с рынка принесет. Пока купцы у меня потчуются, их люди по нашему рынку шляются и тоже языки чешут. А еще почтовые гонцы у меня частенько свежих лошадей меняют… Вот я и слушаю, что люди говорят. А потом… – комендант сделал замысловатое движение пальцами и хлопнул себя по лбу, – вот сюда все укладываю. И оно тут варится-парится… – Коменданту подумалось вдруг, что он уж больно расхвастался и, глупо хихикнув, он покраснел и смешался. – То есть… мой Командор… я это… И Грон, чтобы его не смущать, быстро перевел разговор на другое… Но на этот раз комендант явно был чем-то обеспокоен. |
