Де'Уннеро с яростными криками набросился на него, осыпая ударами.

Очнулся Роджер некоторое время спустя на грязном полу камеры, в луже собственной крови. Почувствовал, что он тут не один, и с трудом приподнял голову.

В дверном проеме он различил темный силуэт Де'Уннеро.

— Мы продолжим наш разговор, когда ты будешь в состоянии чувствовать боль, — заявил он. — И понимать, чем твой отказ грозит твоей разлюбезной Дейнси.

С этими словами монах ушел.

Роджер без сил опустился на грязный пол. Ясно, что он провалялся без чувств несколько часов, и все же монах стоял здесь, дожидаясь, пока сможет отпустить это последнее замечание.

Головокружение. Боль. Однако навязчивее всего перед внутренним взором Роджера маячил внушительный темный силуэт, вызывающий у него неизведанное доселе, острое чувство беспомощности.

ГЛАВА 27

КРОВАВЫЙ СМЕРЧ

Погода на удивление благоприятствовала походу, а с помощью магических камней Эйдриан мог без труда заставить гореть даже самое сырое дерево. Камни помогали и в другом: всякий раз, когда на пути возникало какое-либо препятствие, молодой король, используя малахит, переносил через него по воздуху даже самые большие повозки.

Не удивительно, что отряд быстро и без происшествий пересек Вересковую Пустошь и уже начал подниматься в горы. Ни у кого не вызывало сомнений, что они находятся уже достаточно близко к странному противнику, тол'алфар: каждую ночь в лагере звучали негромкие мелодичные голоса, призывающие их «уйти», «вернуться домой», что заставляло солдат испуганно перешептываться.

Но если его люди и испытывали страх, об Эйдриане этого сказать было нельзя. Полный воодушевления, он расхаживая по лагерю и объяснял солдатам, что наличие этих голосов означает лишь близость цели.

— Они пытаются отпугнуть нас, — заявил он, — потому что знают: в честном бою им нас не победить. Когда мы найдем Эндур'Блоу Иннинес, а это непременно вскоре произойдет, тол'алфар останется лишь бежать от нас в страхе или умереть!

Подбодренные его словами и более всего — звучащей в них непробиваемой уверенностью, солдаты, услышав тихие голоса, начали потрясать в ярости кулаками и выкрикивать угрозы.

Убедившись, что его людьми вновь обретен боевой дух, молодой король вернулся в палатку, охраняемую двумя стражниками у входа. Оказавшись внутри, он не стал зажигать свечу, а, усевшись в темноте, сжал в руке камень души. Эльфы были совсем рядом!

Его дух покинул тело и понесся над лагерем, ориентируясь на летящие по ветру голоса. Вскоре он обнаружил группу тол'алфар среди деревьев, в лесистой лощине всего в нескольких сотнях ярдов к северу. Одни поодиночке, другие парами, они прятались в листве — и шептали, шептали, шептали.

Эйдриан хорошо знал этот трюк: с помощью магии эльфы могли посылать голоса вдаль, могли, изменяя их тембр, как сплести сеть звуков, так и полностью заглушить их.

Королю ничего не стоило, подойдя сюда с частью отряда, отогнать тол'алфар. Он, собственно, так и решил сделать, но, уже собираясь вернуться, заметил среди листвы знакомое лицо единственного эльфа, о котором он мог вспомнить как о друге.

Белли'мар Джуравиль.

Эйдриан не видел Джуравиля с того времени, когда тот вместе с Бринн Дариель отправился на юг. Надо полагать, поставив Бринн во главе Тогая, эльф вернулся домой.

Жаль. Среди всех тол'алфар только к нему он испытывал теплые чувства и не хотел убивать Джуравиля вместе с остальными его соплеменниками, которых искренне ненавидел.

Однако, похоже, ничего другого не остается.

Его дух вернулся в лагерь, скользнул в оставленное на время тело, и Эйдриан вышел из палатки.

— Сообщите офицеру Непобедимых, — сказал он стражникам у входа, — что мне нужна сотня его лучших людей! Выступаем немедленно.