Он встал между Пони и миниатюрным эльфом, который поднял руку со сверкающим в ней изумрудом.

И в тот же миг все трое исчезли.

Ошеломленный герцог смотрел на «Сауди Хасинту», которая, подняв паруса, описала широкую дугу вокруг флагмана эскадры Брезерфорда. Остальные корабли Мидалиса тоже подняли паруса.

— Мы их всех отправим на дно, мой герцог! — вскрикнул один из офицеров.

Другие загомонили, явно не разделяя его чувств.

Герцог Брезерфорд, посмотрев сначала на флаг в своих руках, а потом на трепещущее на ветру знамя короля Эйдриана, спустился в каюту и налил себе рома. Погрузившись в глубокое раздумье, он крутил в руке стакан, вглядываясь в его содержимое.

Потом залпом проглотил ром и, охваченный тревогой и раздражением, с силой отшвырнул стакан. Тот, сделанный из прочного стекла, ударился о стену, но не разбился, а упал на пол и покатился. Так перекатываются волны под днищем корабля, подумал Брезерфорд, и так перекатываются сомнения в его душе.

В голове эхом отдавались сказанные на прощание слова Пони: «Следуй велению своего сердца».

В конечном счете, это то, чем должен руководствоваться в действиях любой человек.

Герцог Брезерфорд никогда не обманывался насчет нравственного величия Эйдриана, а также мало доверял громким восхвалениям, расточаемым молодому узурпатору герцогом Кал асом. Брезерфорд хорошо знал короля Дануба и горячо любил его. И понимал, возможно, лучше всех остальных придворных Урсала, что характер у принца Мидалиса сродни тому, какой был у покойного короля.

Герцог Брезерфорд опустил взгляд на валявшийся на полу каюты стакан. Тот, невзирая на увеличившуюся качку, больше не перекатывался, найдя, видимо, какое-то устойчивое положение.

Буря в душе герцога тоже улеглась, хотя в глубине души он не сомневался, что решение присоединиться к принцу Мидалису очень скоро приведет его в мир теней.

Значит, так тому и быть. Он умрет с сознанием того, что сохранил свое доброе имя и преданность королевскому роду Урсалов.

Умрет с сознанием того, что следовал велению собственного сердца.

— По оценке герцога Брезерфорда, они появятся вскоре после полудня, — сообщил Бринн Белли'мар Джуравиль.

Она встала и подошла к скалистому обрыву. Внизу на юго-востоке перед ними раскинулась Хасинта.

— Этот герцог Брезерфорд… От него будет толк как от союзника? — спросила тогайранка.

— Хорошо уже то, что он сражается на нашей стороне, а не против нас, — сказал эльф. — Людей на его кораблях не так уж много. Больше половины тех, кто шел на них до встречи с нами, предпочли сохранить верность королю Эйдриану и высадились на побережье близ Энтела. Однако герцог имеет весьма значительное влияние при дворе Хонсе-Бира. Может быть, его решение придаст мужества и другим колеблющимся, которые совершили выбор под нажимом, из опасения за свою жизнь или свое благосостояние.

— Хотя ты, как я погляжу, в это не веришь, — заметила Бринн.

— Да, не верю, — после недолгой паузы признался Джуравиль. — Мои лазутчики сообщают, что влияние короля Эйдриана на большую часть населения Хонсе-Бира по-прежнему весьма значительно. Однако теперь, когда герцог Брезерфорд с нами, мы доминируем на море, и это имеет чрезвычайно важное значение.

Тогайранка не отвечала, не желая продолжать бессмысленный спор. Они с Астамиром долго обсуждали сложившуюся ситуацию и пришли к выводу, что положение их более чем серьезно. Численность армии принца Мидалиса не позволяет ему с успехом воевать на суше. Он рискует стать для Хонсе-Бира тем, чем Майша Дару был для Бехрена: источником постоянного раздражения, не более.