Семьдесят пять гвардейцев Бригады Непобедимых образовали заслон по сторонам и позади короля. Эйдриан кивнул Де'Уннеро и Садье, и триумфальное шествие через Помфрет началось.

Все жители деревни выстроились вдоль ее главной улицы, жизнерадостно выкрикивая: «Король Эйдриан!» — и размахивая платками. Молодой человек медленно продвигался вперед на своем жеребце, легендарном Даре, том самом, на котором его отец отправился в Барбакан, чтобы сразиться с демоном-драконом. Король изредка кивал людям, но главным образом смотрел прямо перед собой, поверх их голов. Именно этого, объяснили Эйдриану Де'Уннеро и Калас, люди ждут от короля. Именно это требуется восторженной черни. Он не был одним из них; он был тем, чем никто из них никогда и не думал стать; он был их воплощенным божеством. Будучи королем, он являлся символом нации, человеком, за которым они чувствовали себя как за щитом, способным удовлетворить их насущные потребности и привести к лучшей жизни как в духовном, так и в мирском смысле.

Эйдриан, действуя в полном соответствии с этими представлениями, старался сохранять как можно более величественный вид.

— Приходской священник? — прошептала Садья у него за спиной, обращаясь к Де'Уннеро.

Проследив за их взглядами, молодой король заметил человека позади рядов приветственно машущих крестьян. Он стоял, прислонившись к деревянной двери маленькой церквушки. Человек этот не издавал приветственных возгласов. И даже не улыбался.

Эйдриан посмотрел на Де'Уннеро и негромко сказал:

— Нужно постараться его переубедить.

— Или похоронить, — угрюмо отозвался монах и отделился от королевской свиты.

Знаком велев людям расступиться, он проскакал по открытому пространству к церкви и одиноко стоящему около нее человеку.

Молодой король не счел нужным следить за тем, что произойдет, уверенный, что Маркало Де'Уннеро так или иначе справится с ситуацией. Он уже давно решил предоставить ему действовать так, как тот сочтет нужным, во всем, что касается задуманной им перестройки церкви Абеля. И все же ему не нравилось, с каким удовольствием монах расправляется с теми, кто позволял себе высказывать несогласие с его идеями. Втайне Эйдриан рассчитывал на то, что безжалостные действия Де'Уннеро увенчаются успехом, церковь будет завоевана и в ней воцарится атмосфера, которая будет вызывать страх у простых людей. Пусть грязную работу удержания народа в узде возьмет на себя церковь, а Эйдриан будет выступать в роли их обожаемого монарха. Пусть Де'Уннеро станет тираном — то, чего он страстно домогается, как понимал Эйдриан, — и тогда рядом с ним слава самого молодого короля засияет еще ярче.

Его свита слегка отстала, когда юноша направил могучего жеребца к центру деревенской площади. Молодой король некоторое время окидывал взглядом лица подданных, давая им возможность насладиться зрелищем и одновременно пытаясь оценить их чувства. Здесь, как и во всех прочих деревнях, преобладал страх. Простой народ Хонсе-Бира страшился перемен. Люд в деревнях чувствовал себя спокойнее, если все шло как обычно. Как хорошо Эйдриан прочувствовал это, когда сбежал от тиранов-эльфов и остановился в захолустной деревеньке под названием Фестертул на западной окраине королевства! Эти люди, заброшенные на край света, находили удовольствие в однообразии скучной жизни. Таков удел простого народа, понимал Эйдриан, и все, что от него требуется, чтобы завоевать их любовь, — это обещать им безопасность в их жалких норах… и выглядеть великолепно верхом на прекрасном коне.