Четыре фургона катились вниз по пологому склону прямо на притаившихся в траве разведчиков. Если бы Желтый Камень был один, он явно бы предпочел, чтобы его переехал фургон, чем преждевременно обнаружить себя. Однако Длинное Копье и Зон'та не собирались погибать без боя и, когда несущиеся вниз фургоны оказались всего в нескольких шагах от них, Длинное Копье не выдержал и вскочил.

И прогремел выстрел! Возница в переднем фургоне поднялся с сидения, выпустил поводья из рук и рухнул прямо на лошадей.

Фургоны, как по команде, съехали на обочину дороги и остановились. Знающие толк в войне с индейцами солдаты соскочили с них и немедля открыли огонь. Первым же залпом был смертельно ранен Зон'та. Желтый Камень и Длинное Копье напали на солдат, тех было всего лишь человек десять, не больше. Индейские разведчики, без сомнения, погибли бы, если бы в эту минуту из ближайших зарослей не выбежала целая туча воинов санти дакотов.

– Хокка хей! Хокка хей! Хадре хадре сукоме сукоме! – загремел боевой клич.

– Хокка хей! – присоединились и Желтый Камень с Длинным Копьем.

Солдаты, тем не менее, не впали в панику, напротив, отступая по дороге, стреляли без остановки.

Желтый Камень прицельно выстрелил, на землю упал один солдат. Длинное Копье тоже не отступал. Вскоре они уже оказались среди мдевакантонов, которыми командовал храбрый вождь Манкато.

Когда прозвучал преждевременный выстрел Зон'та, прячущийся неподалеку в зарослях со своим отрядом вождь Манкато сразу же понял, что об отличном плане вождя Малого Ворона можно забыть. Его охватил гнев, и он, немедля бросив клич к атаке, яростно набросился на горстку солдат.

Но в это время уже и отряд полковника Сибли двинулся на помощь отважным военным ветеранам. Это Ренвилл Ренджерс, завербованные майором Гэлбрейтом метисы, которых он незадолго до этого послал в форт Риджли, самочинно бросились на подкрепление солдатам, за которыми гнались воины вождя Манкато.

Завязалась короткая, яростная схватка. Метисы храбро отражали атаки индейцев. Манкато прямо бесился от гнева, бросался сам в гущу боя, который шел только на одном крыле отряда Сибли. Все большее число солдат включалось в бой, не обращая внимания на бездеятельность Сибли, совершенно выбитого из колеи стремительно развивавшимися событиями.

Манкато бешено стрелял в метисов из Ренвилл, он считал их хуже паршивых собак, говорил о них – кто они такие, ни белые, ни индейцы. Тем не менее и метисы, воспитанные среди индейцев, оказывали упорное сопротивление. Вождь Манкато повалил одного из них, замахнулся палицей на другого, когда раздался залп и боевой клич замер на устах Манкато, он вдруг склонился вперед, к шее мустанга, а затем головой вниз свалился на землю. Оказавшийся всех ближе Желтый Камень ударил палицей по «олове солдата, который, склонясь над отважным вождем, непримиримым врагом белых, уже собирался снять с него скальп. Желтый Камень вскочил на стоявшего рядом мустанга и покинул поле боя, унося с собой тело мертвого вождя.

Схватка закончилась прежде, чем все санти дакоты успели прибыть на поле битвы. Не принимала участия в бою и большая часть солдат полковника Сибли. Мдевакантоны и вахпекуты отступили, унося тела части своих погибших собратьев. С четырнадцати погибших индейцев, тела которых не удалось забрать, были сняты скальпы .

VII. ВИСЕЛИЦА ДЛЯ ТРИДЦАТИ ВОСЬМИ

После окончания битвы у Лесного озера Сибли вернулся на стоянку, расположенную на берегу озера, а вахпекуты и мдевакантоны направились к своим семьям, что кочевали вблизи Верхнего агентства, в двадцати милях на север от поля боя.

Санти дакоты находились в крайне возбужденном состоянии, среди них непрерывно шли ссоры и споры о том, что же делать дальше. Потери в людях оказались не такими большими, однако большинство воинов утратило интерес к дальнейшим сражениям.