Удушающее объятие поглотило его, лишив всех мыслей и чувств. Он мог лишь ощущать, как жуткие невидимые щупальца снова оплели его разум и душу, вибрируя в ненасытном предвкушении торжества.

В это мгновение он понял, что пропал.

Глава 6

НАСЛЕДНИКИ РАЗРУШЕННОЙ ЦИТАДЕЛИ

Вокруг Алана бушевала и ярилась сила, о существовании которой он недавно не мог и помыслить. Во время их встречи у ворот Каркасиллы Чужой не вводил в бой все свои резервы. Теперь его мощь была так же велика, как светоносная сила Источника, и Алан не мог надеяться, что сможет выстоять против нее. Он имел дело с существом, прилетевшим со звезд, чья раса стерла людей, как паразитов, с лица Земли. Бороться с таким существом было все равно что бросать вызов молнии.

Он не мог победить. Он переоценил свои силы, и теперь ему конец. Сэру Колину тоже конец, и терази, и всему человечеству. Легче было умереть, бросившись во всепоглощающее пламя Источника или выстрелив себе в висок из пистолета.

Его сознание наполнилось раскатами оглушительного грохота. Эхо многократно усиливало звук пистолетного выстрела. Чужой, потрясенный шумом, на мгновение ослабил хватку своих щупалец, и зрение вернулось к Алану. Отрешенно, словно со стороны, он наблюдал за результатом выстрела. Парящий мост снаружи обрушился; огромный купол взорвался дождем радужных осколков. Потом он увидел, как спиральная лестница, ведущая к башне Флэнда, неожиданно завибрировала. Очертания всей непрочной структуры задрожали и размылись. Снаружи донесся тонкий, пронзительный звук. Медленно, как во сне, спиральная лестница начала рушиться, увлекая за собой огромную башню.

Темнота снова сомкнулась над ним. Он ощущал гнев Чужого, холодный и бесчеловечный, как если бы тот внезапно понял, что случилось и почему.

Бездумно, безнадежно Алан укрепил свою волю перед мощью всепоглощающего желания, сфокусированного на нем, запустившего неодолимые щупальца в его разум. В том уголке сознания, который все еще принадлежал ему, билась мысль, что он должен каким-то образом подтащить этот чудовищный сгусток энергии вниз по тоннелю. Но легче было бы справиться с ураганом.

Воля Алана начала слабеть. Но затем он ощутил приток странной силы извне, как будто у него появилось два сознания одновременно. Он чувствовал, как пустота, существовавшая в нем до сих пор, начинает заполняться.

Ярость сотрясала его – ледяная, нечеловеческая ярость, обращенная против крошечных человеческих существ, борющихся за свою бессмысленную жизнь, не имевшую другой ценности, кроме удовлетворения его потребностей. Его потребностей, его пылающего, ненасытного голода! Он должен как можно скорее покинуть этот тоннель, где болезненная вибрация сотрясает самые основы его существа. Но, несмотря на боль, сейчас нельзя сдаваться. Он уже близок к цели.

Вокруг него вспыхивали радуги ослепительной боли, похожие на расширяющиеся огненные круги. Шум, вибрация! Невероятная усталость на мгновение ослабила его.

Через темный занавес Алан видел тоннель, ведущий к сияющей короне. Сэр Колин с пистолетом в руке вглядывался в полумрак; его лицо мучительно исказилось от страха и напряжения. На одно мгновение их глаза встретились, и Алан снова стал собой. Эхо выстрела еще звучало в коридоре, перекрываемое тонким, почти мелодичным звоном: то рушилась Каркасилла. Алан с внезапной, невыносимой остротой вспомнил Эвайю и снова понял, что пропал.

Они осмелились! Они осмелились угрожать мне, посланцу могучей расы… Название не имело смысла даже в измененном сознании Алана. Он понял, что Чужой снова завладел его разумом, но теперь это не имело значения. Он знал, что проиграл. Благостное, почти радостное ощущение капитуляции теплой истомой растекалось по его членам. Какая роскошь – прекратить борьбу, отказаться от безнадежной схватки и позволить странной, чуждой красоте затопить свой мозг! Радость, которая за этим последует, слишком велика для слабых человеческих чувств.