Ева склонилась к Денису, и он поцеловал ее тем самым поцелуем, который она так полюбила сразу, – мимолетным, легким и ласковым.

– Подустал я, – сказал он. – Так-то собранный был, а с тобой вот расслабился и чувствую – устал. Вроде сто раз все тут хожено-перехожено, а каждый раз волнуешься: вдруг что-нибудь с кем-нибудь случится? Все-таки они маленькие еще, хоть и молодцы, конечно.

Лицо его снова осветилось тем ясным светом, который невозможно было не разглядеть даже в темноте.

– Диня, милый, я тебя люблю…

Ева произнесла эти слова неожиданно для себя, но это было единственное, что она могла и хотела сказать сейчас.

Он снова улыбнулся, открыл глаза и молча обнял ее, ласково пригнул ее голову вниз. Голова легла на его плечо, и, прижавшись к нему, Ева почувствовала, что не было в ее жизни мгновения счастливее.

Денис ушел только под утро. Кажется, они спали немного. Правда, то состояние нереальности, в котором Ева находилась, лежа у него на плече, вряд ли можно было назвать сном. Но Денис, наверное, все-таки спал: действительно устал за эту беспокойную неделю. Ева видела, что он устал, и даже родинка в правом уголке его губ выглядела усталой… Она погладила родинку кончиками пальцев, и Денис улыбнулся во сне.

Уже одевшись, он снова поцеловал ее.

– Ты поспи все-таки, – сказал он. – Я же слышал, не спала. Поспи хоть часок, я в дверь стукну, разбужу, когда все встанут.

Ева подошла к двери и долго прислушивалась к тому, как он идет по коридору, даже когда его шаги стали совсем не слышны.

Бурые пятна на простыне она заметила, только когда застилала постель, – и почувствовала, что вся кровь приливает к ее щекам.

«Как же он не догадался? – подумала Ева. – Как хорошо, что не догадался… И неужели ему действительно хорошо было со мной? Но не обманывал же он меня – зачем? Значит, правда… А я люблю его!»

И что в сравнении с этим была боль, и кровь, и усталость, и мороз, которым встречало темное зимнее утро!..

Ева шла вместе со всеми к троллейбусной остановке, и фигура Дениса, идущего впереди, казалась ей светлее, чем фонари вдоль дороги.

Глава 6

Если бы кто-нибудь сказал ей тогда, шесть лет назад, что она будет вот так спокойно смотреть на Дениса, здороваться с ним каждый день, как здоровалась с любым учителем, разговаривать с ним на переменках и сидеть напротив за столом в учительской, – Ева не поверила бы.

Ее чувство к нему было тогда таким обостренно-счастливым, что сердцу трудно было выдержать.

А теперь она поздоровалась с ним, спросила, не окно ли у него, и выслушала его ответ. И смотрела, как он складывает листочки с контрольными в стопку, убирает в ящик стола, встает, застегивает большую кожаную сумку, идет к двери…

Ева все-таки не могла бы сказать, что смотрит на Дениса совсем спокойно. Но теперь это было уже неважно. Шесть лет, прошедшие с того утра, когда она прикоснулась к его щеке в тумане, переменили ее совершенно. Иногда Еве казалось, что все тогда происходило с какой-то другой, почти ей незнакомой женщиной.

– Ну, пока, – сказал Денис, обернувшись у самой двери. – Счастливо доработать!

– Пока, – ответила Ева. – Спасибо.

Она уже привыкла к тому, что он не задает ненужных вежливых вопросов: как дела, как жизнь, еще что-нибудь подобное. Он знал, как у нее дела, и знал, что она первая постарается рассказать ему о любых изменениях в своей жизни. И зачем тогда спрашивать? И какие, кстати, у нее могут быть изменения, которые интересовали бы хоть кого-нибудь, кроме, пожалуй, родителей?

Ева достала из сумки тетрадку с планом своего следующего урока.