– Когда это было?

– Год назад, тринадцатого мая прошлого года.

– Сочувствую, – вздохнул Вадим, явно не зная, что сказать. Я кивнула. – Ты все еще любишь его?

Я пожала плечами:

– Сначала мне казалось, что я без него жить не смогу, даже хотела таблеток наглотаться, но тетку стало жалко. Потом… потом понемногу привыкла. Но все равно, когда ты поцеловал меня, чувство было такое, что я ему изменяю.

– Его же больше нет, – вновь вздохнул Вадим, а я опять кивнула.

Во вторник на военном совете Юлька выдвинула свежую идею: отец оставил мне деньги и они у Вадима, но тому денег жалко, и он нацелился в женихи. Я бы могла с этим согласиться, если бы не одно обстоятельство: в богатого отца я упорно не верила, а если его нет, то все остальные логические построения Юльки чепуха. Решено было ждать, что Вадим сделает дальше, подруги советовали его поощрить, чтоб он расслабился и разговорился. Предложение показалось мне дельным.

Надо сказать: уже вторую неделю Вадим звонил мне ежедневно, причем заботливо оплачивая мой телефон, чтобы его, не дай бог, не отключили. Разговоры были малосодержательными, но он все чаще употреблял выражения «моя девочка», «солнышко», «милая», что весьма волновало Юльку и меня тоже. Подруга была уверена: меня пытаются облапошить, и я не ждала от судьбы ничего хорошего.

В пятницу вновь явился Вадим и предложил отправиться на турбазу «Велес». Я отмела эту идею как негодную: во‑первых, там очень дорого, во‑вторых, в субботу у меня уборка и в воскресенье, кстати, тоже. Вместо турбазы мы загорали на озере в компании Юльки, а в воскресенье ели теткины пироги, потому что весь день лил дождь.

– А ты не могла бы ко мне приехать? – спросил Вадим, прощаясь со мной возле автобуса.

– Я же тетке помогаю, – напомнила я.

– Но ведь бывают у тебя свободные дни, необязательно в выходные. Я бы с работы отпросился. Посмотрела бы, как я живу.

– Так я тридцатого августа приеду, учебный год начнется, тогда и посмотрю.

– Пора ему как‑то определяться, – со вздохом заметила тетка, когда я вернулась домой. – К себе звал?

– Звал.

– Не вздумай ехать. Дураку ясно, зачем он тебя зовет. А ты соображай: если ему неймется, пусть женится, чтоб все честь по чести, а если нет, пусть ищет кого поглупее.

Надо сказать, Вадим к тому моменту и в самом деле начал проявлять нетерпение: стоило нам остаться одним, как он раскрывал объятия и весьма настойчиво меня целовал. Далее поцелуев продвинуться было нельзя, ведь в квартире присутствовала тетка, а на улице особо не разбежишься. Я на поцелуи охотно отвечала, но к разгадке тайны меня это не приблизило.

Вадим с упорством изображал небогатого паренька, недоедающего всю неделю, чтобы сводить девушку в воскресенье в кафе, а «Мерседес» по‑прежнему радовал глаз на стоянке.

В начале августа он признался мне в любви, и я ответила, что тоже люблю его, предвкушая тот миг, когда наконец‑то все узнаю. Не тут‑то было. Мы принялись строить планы, как будем вместе жить после моего возвращения в областной центр. То есть планы строил Вадим.

– Я буду жить в общаге, – порадовала его я. – Никаких гражданских браков, тетка меня убьет, потому что, с ее точки зрения, это блуд. Кстати, я думаю так же. Если люди любят друг друга, отчего бы им не жениться, а если сомневаются, зачем врать друг другу, что у них семья.

Вадим поморгал немного и спросил:

– А ты за меня пойдешь?

– Конечно, – кивнула я.