Этот небольшой родник вытекал из отвесной, почти черной скалы, лежавшей на дне короткого, но весьма глубокого оврага, образовавшегося в восточном склоне хребта. Многочисленные дыры-отверстия этого скального образования низвергали вниз тонкие прозрачные струи воды, и прямо под скалой вода накапливалась в небольшом углублении, образуя чистую, прозрачную, хотя и мелководную заводь. К удивлению Маркитанова, в этой лужице плавало более десятка небольших рыбёшек величиной с палец. А из-под самого берега, видимо, испугавшись людских шагов, выскочил небольшой, граммов на пятьдесят, голавлик и, метнувшись под течение, скрылся в струях убегающего в речушку ручейка. Лисицын, держа в охапке чуть ли не десяток пластмассовых бутылок, осторожно ступил ногой в заводь и, бросив их в расплескавшуюся от падения воду, подставил одну под вырывающуюся из недр влагу.

— Наблюдай! — жестом остановив сунувшегося было вслед за Лисицыным Есина, Маркитанов шагнул вперёд, полностью заполнил свою фляжку и, запрокинув голову, с удовольствием сделал большой глоток.

Вода была чистая, холодная и почти сладкая. Димарик, глотнув ещё пару раз, завинтил пробку и, кивнув рвущемуся наполнять бутылки Есину, полез вверх. Родник от места засады находился недалеко — метрах в пятидесяти, и Маркитанов не слишком опасался внезапного появления противника, тем не менее, нашёл себе укрытие и, улегшись за пулемёт, стал внимательно контролировать прилегающую к оврагу местность.

— Налили! — повесив через плечо автомат, Лисицын пытался удержать выскальзывающие из рук бутылки. Следом за ним лез почти так же «упакованный» Есин. Дождавшись, когда радист выберется, Димарик забрал у него две бутылки и, пропустив водоносов вперёд, пошел за ними следом…

— Всё, топаем! — Олег взглянул на часы и жестом отдал команду на выдвижение. Повинуясь приказу, головной дозор, постепенно увеличивая дистанцию, двинулся в направлении реки. Подойдя к ней, разведчики спокойно, но вместе с тем стремительно «брызнули» в разные стороны. Точнее, «брызнули» в стороны, занимая позиции у самого края берега, Маркитанов и Киселёв, а Старинов, слегка пригнувшись и держа оружие наготове, кинулся бежать через реку. Он бежал, то и дело меняя направление, и остановился лишь тогда, когда достиг зарослей свисающих над рекой кустарников. Там он замер, чтобы перевести дыхание, а затем выбрался из-под укрывавших его ветвей и вкарабкался на противоположный берег. Заняв там позицию, Старинов поднял руку и махнул вперёд. Повинуясь его команде, со своих мест встали и рванули через русло, (одновременно уступив свои позиции бойцам первой тройки ядра), Маркитанов и Киселёв. Следующим бежал вновь пожелавший быть поближе к головняку Гордеев.

Преодолев открытый участок, разведчики повернули налево, и пройдя несколько десятков метров, очутились подле и впрямь ещё не успевшей порасти травой, а от того хорошо заметной дороге. После недавних дождей на ней отчётливо проступал четкий рельеф грузового протектора, а на обочине лежал чурбан от свежеспиленного дерева.

«За дровами? — предположил увидевший его Кузнецов. — А не далековато?»

Обычно лесосеки, на которых чеченцы пилили лес, находились гораздо ближе к посёлкам, да и не могло здесь быть лесоразработки — след, оставленный машиной, был одиночным. Наверное, об этом же подумал и Гордеев.

— Чи, — окликнул он впереди идущего Киселёва, и когда тот повернулся, показал знаками «уходим вправо», «увеличить дистанцию», «идем медленно», «смотреть, слушать». Тот кивнул и передал команду дальше.

Двигавшийся по-прежнему первым Старинов, повинуясь отданным указаниям, свернул вправо и теперь лез по узкой расселине, причудливым зигзагом уходящей вверх по склону.