Михалыч, такой же древний, как и сама Татьяна Петровна, не выдержал и, когда та проходила мимо, спросил:

– Петровна, ты чего эт, гостей, что ли ждешь?

Та замедлила ненадолго шаг, подняла голову. Михалыч с удивлением увидел, как преобразился взгляд старушки, глаза вновь сияли голубым огнем, как в молодости.

– Сын должен сегодня быть, вот тортик ему к чаю. – тихо ответила она и пошла к своему дому.

А Михалыч покрутил пальцем у виска и сказал в пустоту:

– Совсем плоха, Петровна стала. Десять лет от сына ни слуха, ни духа, а тут на тебе приедет.

Он тяжело вздохнул, а ведь какая женщина была. Вот только судьба тяжелая. Муж-офицер погиб в начале девяностых, на одной из войн, во множестве вспыхнувших тогда на осколках большой империи. Она больше так и не вышла замуж.

Растила и воспитывала сына. Сын, отличник, добряк, пошел по стопам отца – сколько она его ждала из боевых командировок, так и не завел семью. Глядишь, сейчас бы нянчила внуков, а приходится доживать свой век в одиночестве.

Михалыч кинул взгляд на покосившийся домик. Сколько раз, он самолично предлагал сделать хоть небольшой ремонтик, но Петровна всегда отказывалась – говорила сын приедет и все отремонтирует. А Виктора все не было.

Внезапно внимание старика привлекла машина с шашкой такси, остановившаяся в аккурат у ворот дома Татьяны Петровны. Странно, никогда не было никаких гостей у нее, а тут такси…

Михалыч встал со скамьи, где грелся на солнце и собрался дойти до соседки, так на всякий случай. Мало ли какие люди бывают, а она одна. Конечно, есть пес, Михалыч с содроганием вспомнил «медведя», сидящего на цепи во дворе дома. Но пес это пес, лучше все-таки присмотреть.

Он успел сделать всего пару шагов, когда из остановившейся машины вышли два парня, максимум лет по тридцать в костюмах военного покроя. Михалыч, никогда не жаловался на память, но когда он присмотрелся к лицам парней, то от неожиданности остановился и чуть не сел прямо на землю, протирая глаза. Вдруг галлюцинация.

Сильно помолодевшие, но это точно были они, уж Михалыч-то не мог ошибиться, знал обоих как облупленных. К воротам Татьяны Петровны бодрым шагом подходили ее сын и Андрей Щепкин, оба пропавшие больше десяти лет назад.

– Дождалась… – внезапно пропавшим голосом, прошептал Евгений Михайлович, бывший когда-то учителем Виктора.

* * *

За полчаса до этого.

По городу мчалось такси желтого цвета, в салоне которого сидело двое молодых людей, помимо водителя. Оба в одинаковой форме, видимо военные, приехавшие на отдых, но почему-то без погон. Между ними шел еле слышный разговор.

– Андрюх, ты думаешь, стоит вот так без предупреждения? А вдруг сердце не выдержит? – Бег пребывал в сомнениях.

Десять лет его не было на Земле, но родной город практически не изменился. В окно машины были видны с детства знакомые улицы и дома. Вот старая усадьба купца, построенная еще до революции начала двадцатого века. Хороший домик, до сих пор жилой, во дворе видны играющие дети.

А вот парк имени Калинина, в простонародье «блядский». В юности часто устраивал здесь посиделки с друзьями. Годы… Как давно все это было, даже не верится, что он родился и вырос в этом маленьком городке, на планете затерянной в Диком космосе.

В памяти Бега мелькали события жизни, как на киноленте в старых кинотеатрах, в детстве ходил с отцом, тот договаривался с киномехаником и маленький Витя смотрел фильмы из будки, в которой был установлен проектор. А вот единственный в городе фонтан, здесь он назначал свидания девчонкам.

Бег ехал по родному городу, и с него постепенно сходило напряжение тех лет, что он провел далеко-далеко отсюда.