Стать королевой мечтает любая девочка, девушка, женщина Англии, но только не королевой при короле Генрихе, это куда более опасное занятие, чем идти на войну. На войне не гибнет каждый третий, а королевы гибнут (даже если в этом их собственная вина). А если погибнет и она, то счет и вовсе сравняется.

Катарина невесело рассмеялась своим мыслям. Так нельзя, нельзя показать, что ее гложет, будь то любовь к Томасу Сеймуру или простой страх перед своей участью. Таким поведением она может погубить и себя, и Томаса. Нужно выжить, набраться терпения, снова сесть у постели больного мужа и выжить. Она хорошая сиделка, она сумеет не обращать внимания ни на какие физические недостатки супруга, терпеливо сносить его капризы, облегчать боль, лаской добиваться милости. Только бы эти капризы не стали смертельными для Сеймура.

Нет, от Томаса нужно отвести эту страшную угрозу, ублажить, успокоить короля, чтобы сэр Томас смог покинуть Англию во избежание неприятностей. Это может произойти быстро, а потом… потом будь что будет!

К тому времени, когда высохли слезы, Катарина решила, что ценой собственной жизни спасет любимого, даже предавшего ее. Видно, ей не судьба выйти замуж за человека, к которому лежит душа, значит, нужно перетерпеть, взяв себя в руки. Все в один голос твердят (только делают это тайно, чтобы не быть сожженным или обезглавленным за оскорбление Его Величества), что король долго не проживет. У Катарины вдруг мелькнула надежда, что она сумеет пережить и этого супруга.

Женщина ужаснулась таким соображениям, зашептала молитву, умоляя простить ей этот грех. Нет, она снесет все, что ни уготовила судьба, вытерпит, выдержит… А внутри тлела надежда, что испытания не будут слишком суровыми и, главное, долгими и не приведут к гибели.

Анна Клевская сумела договориться с королем, может, ей, леди Латимер, тоже удастся как-то договориться с Его Величеством?

— Ваша милость, Его Величество желает, чтобы вы отправились с ним к наследнику.

В голосе присланного придворного тревога.

— Что-то случилось с принцем?

Катарина забыла свои размышления, подумав о бледном, вечно больном мальчике.

— Его Высочество снова болен. Король хочет, чтобы вы навестили принца вместе с ним. Через четверть часа вы должны быть в галерее.

Вокруг Катарины засуетились Мэри с девушками, приводя в порядок волосы, переодевая, помогая протереть лицо розовой водой. Король не должен заметить следы слез, хотя, если заметит, можно выдать за слезы радости, она не имеет права плакать от горя после такого известия.

Совсем недавно принц жил вместе с сестрами отдельно, о нем хорошо заботились, послушного мальчика любили, берегли, старались во всем угодить. Слишком берегли и слишком старались, ребенок вырос хилым и болел без конца. Генриху надоели известия о недугах маленького принца, и он распорядился перевезти сына к себе.

Хуже для ребенка сделать невозможно, потому что Эдуард был очень дружен со своими сестрами — родной по отцу Елизаветой и двоюродной Джейн Грей. Со старшей дружить он просто не мог, потому что Мария годилась брату в матери, была на двадцать один год старше. Но главное, теперь его окружали вечно перепуганные взрослые, для которых болезни принца или его недостаточные успехи в образовании грозили страшной карой со стороны короля.

От переезда во дворец к отцу Эдуард меньше болеть не стал, напротив, теперь он лежал в постели под кучей меховых одеял почти постоянно, его кутали, держали закрытыми окна, вечно пичкали лекарствами и жирной, сладкой пищей. Но при этом требовалось, чтобы он каждый день выезжал верхом, как некогда делал его отец, и был прекрасным наездником.