Который с критической ухмылкой произнес:

– Неплохо. А ну, дай сюда. Он взял неосязаемую сферу из рук волшебника и поднял в воздух.

– Почему бы не сделать ее побольше? – поинтересовался он.

Биллиас промокнул лоб обшитым кружевами платком.

– Ну, – слабо отозвался он, настолько пораженный тоном Койна, что у него просто не осталось сил возмутиться, – с тех времен эффективность заклинания слегка…

Койн постоял, склонив голову набок и будто к чему-то прислушиваясь, а затем прошептал несколько слов и погладил поверхность сферы.

Сфера раздалась вширь. Только что она была игрушкой в руках мальчика, а в следующий миг…

…Волшебники оказались на прохладной траве тенистого луга, мягко сбегающего к озеру. С гор дул легкий ветерок; он нес с собой запахи тимьяна и сена. Небо было темно-синим, а прямо над головой отливало пурпуром.

Со своего пастбища под деревьями за нежданными гостями с подозрением следили олени. Лузган потрясенно опустил глаза. Его шнурки клевал павлин.

– … – начал он и остановился. Койн все еще держал в руках сферу, сферу, созданную из воздуха. Внутри нее виднелся искаженный, словно сквозь лупу или донышко бутылки, Главный зал Незримого Университета.

Мальчик оглянулся на деревья, задумчиво сощурился на далекие, покрытые снежными шапками горы и кивнул изумленным волшебникам:

– Неплохо. Я хотел бы побывать здесь снова.

Он сделал руками замысловатый пасс, который необъяснимым образом словно вывернул их наизнанку.

Волшебники опять очутились в Главном зале, и мальчик держал на ладони уменьшившийся в размерах Сад. В наступившей тяжелой, потрясенной тишине он вложил сферу обратно в руки Биллиаса и сказал:

– Это было довольно интересно. А теперь я покажу вам свое волшебство.

Он поднял руки, в упор посмотрел на Биллиаса, и тот исчез.

Как это обычно бывает в подобных ситуациях, в зале началось столпотворение. В его центре стоял совершенно невозмутимый Койн, вокруг которого расползалось облако маслянистого дыма. Лузган, не обращая внимания на воцарившийся хаос, медленно нагнулся и с величайшей осторожностью поднял с пола павлинье перо. Задумчиво проведя им взад-вперед по губам, он перевел взгляд с двери на мальчика, затем – на пустующее кресло аркканцлера. Его тонкие губы сжались, и он улыбнулся.

Час спустя, когда в чистом небе над городом загремел гром, когда Ринсвинд начал тихонько напевать, совершенно забыв про тараканов, а одинокий матрас все еще бродил по улицам, Лузган закрыл дверь кабинета аркканцлера и повернулся к своим собратьям по магическому ремеслу.

Их было шестеро, и они были крайне обеспокоены.

Настолько обеспокоены, как заметил Лузган, что даже слушались его, простого волшебника пятого уровня.

– Он пошел спать, – сообщил Лузган. – Прихватив стакан горячего молока.

– Молока? – переспросил один из волшебников, и в его усталом голосе прозвучал ужас.

– Он слишком молод для алкогольных напитков, – пояснил казначей.

– Ах да. Как глупо с моей стороны.

– Вы видели, что он сделал с дверью? – спросил сидящий напротив волшебник с темными кругами вокруг глаз. – Я знаю, что он сотворил с Биллиасом!

– А что он с ним сотворил?

– Даже знать этого не желаю!

– Братья, братья, – успокаивающе проговорил Лузган.

«Слишком много обедов, – поглядев на их обеспокоенные лица, подумал казначей. – Слишком много послеполуденных часов потрачено на ожидание слуг с чаем.