Оглянувшись по сторонам, Ринсвинд увидел вокруг себя ручейки серых тел, устремляющиеся к наружной стене. Рядом с ухом зашелестел плющ, и несколько крыс, бесстрашно прыгнув на плечо Ринсвинда, соскользнули по его балахону. Во всех остальных отношениях они полностью проигнорировали волшебника, что, опять-таки, было неудивительно. Ринсвинда игнорировало большинство существ.

Он повернулся, бросился в здание Университета и бежал, взбивая коленями подол балахона, пока не достиг кабинета казначея. Он забарабанил в дверь кулаками, и та со скрипом отворилась.

– А-а. Ты, гм, Ринсвинд, если не ошибаюсь? – без особого энтузиазма проговорил казначей. – Ну, в чем дело?

– Мы тонем!

Какое-то время казначей непонимающе таращился на волшебника. Казначея звали Лузган. Он был высоким, жилистым и выглядел так, словно все предыдущие жизни прожил в облике лошади и ему едва-едва удалось избежать той же участи в жизни теперешней. У общающихся с ним людей создавалось устойчивое впечатление, что он смотрит на них зубами.

– Тонем?

– Ну да! Крысы бегут из Университета!

Казначей смерил Ринсвинда еще одним взглядом.

– Ты заходи, заходи, – мягко пригласил он.

Ринсвинд вместе с ним пересек темную комнату с низким потолком и выглянул в окно. Оно выходило на сад и раскинувшуюся за ним реку, мирно сочащуюся к морю.

– Ты случайно, гм, не перегибаешь? – осведомился казначей.

– Перегибаю? – с виноватым видом переспросил Ринсвинд.

– Видишь ли, это здание, – сообщил казначей и, как поступают большинство волшебников, столкнувшихся с головоломной загадкой, принялся сворачивать себе сигарету, – а не корабль. Знаешь, иногда их можно отличить. По отсутствию дельфинов, резвящихся у носа, по недостаче бортов. Вероятность того, что мы пойдем ко дну, крайне мала. Иначе, гм, нам пришлось бы спустить команду в сараи и грести к берегу. Гм?

– Но крысы…

– Наверное, в гавань пришел корабль с зерном. Какой-то, гм, весенний ритуал.

– А еще я почувствовал, что здание дрожит, – несколько неуверенно доложил Ринсвинд.

Здесь, в тихой комнатушке с камином, в котором потрескивал огонь, происшедшее казалось, мягко сказать, нереальным.

– Случайные толчки. Может, гм, Великий А'Туин икнул. Так что, гм, возьми себя в руки. Ты сегодня ничего не пил?

– Нет!

– Гм. А хочешь?

Лузган неслышными шагами подошел к буфету из темного дуба, вытащил пару бокалов и наполнил их водой из кувшина.

– В это время дня у меня лучше всего получается шерри, – заметил он, простирая руки над стаканами. – Тебе, гм, какое – сладкое или сухое?

– Гм, нет, – помотал головой Ринсвинд. – Возможно, ты прав. Наверное, мне стоит немножко отдохнуть.

– Хорошая мысль.

Ринсвинд брел по промозглым каменным коридорам. Время от времени он прикасался рукой к стене и вроде как прислушивался, но потом качал головой.

Пересекая внутренний двор, он увидел, как полчища мышей переваливают через перила балкона и со всех лап несутся к реке. Даже земля, по которой они бежали, двигалась. Присмотревшись, Ринсвинд понял, что все вокруг усеяно муравьями.

Это были не обыкновенные муравьи. Магия, столетиями просачивавшаяся сквозь стены Университета, сотворила с ними нечто странное. Некоторые муравьи толкали малюсенькие тачки, другие ехали верхом на жуках, но, главное, все они как можно быстрее покидали Университет. Трава на лужайке ходила волнами.

Ринсвинд поднял глаза и узрел видавший виды полосатый матрас, который высунулся из окна на верхнем этаже и тяжело шлепнулся вниз, на каменные плиты. Полежав немного, будто бы переводя дух, матрас приподнялся над землей и целеустремленно поплыл через лужайку, двигаясь прямо на Ринсвинда. Тот едва успел убраться с его дороги.