Но, похоже, боги так и не смогли определиться в своих желаниях по поводу молодого волхва. Макошь хотела видеть его врачевателем, Перун – воином, а Сварогу вдруг пришло в голову, что неплохо было бы сделать маленького и щуплого на вид человека не кем-нибудь, а кузнецом, заговаривающим мирную и ратную сталь. Да не каким-нибудь незаметным, а чтобы не хуже самого Брутена с Заокских берегов. А для чего, спрашивается? Да все для того, чтобы маленькие люди, глядя на Ишуту, не чувствовали себя обделенными. Ох уж этот батя Сварог!..

* * *

Ишута и впрямь почувствовал внутренний позыв. Произошло это на самой границе полабской земли на маленьком постоялом дворе. Ему вдруг страшно захотелось оказаться в кузнице приемного отца, снова вдохнуть запах горячего металла. Он всерьез начал подумывать о том: а не обзавестись ли своей кузницей на левом берегу? Мысли эти на какое-то время притушили горечь расставания с Аникой-воином. Но обычным кузнецом волхву быть нельзя, значит, нужно научиться заговаривать сталь. А эту науку может преподать только старый Брутен. Значит, нужно наведаться на Оку.

Воображение стало уносить молодого человека далеко, в пространство спокойного житейского счастья, как неожиданно с гулким стуком прямо перед его носом выросла кружка с элем.

– Я присяду?

Ишута поднял глаза и увидел довольно опрятного человека средних лет. Лицо мужчины было вытянуто чуть вперед, глаза сощурены, остры, словно иглы, и почти неподвижны. Но больше всего удивило шипение, сопроводившее всего одну, да и то короткую, фразу. Незнакомец действительно чем-то напомнил Ишуте змею.

Волхв кивнул в знак согласия, при этом озадаченно обведя совершенно пустое помещение настороженным взглядом. Зачем постороннему человеку нужно подсаживаться к занятому столу, если полно пустых? Рука потянулась к посоху, но незнакомец только усмехнулся и махнул рукой:

– Не стоит беспокоиться! Я не собираюсь сегодня причинять кому-то зло! – И снова шипение, после каждого слова, словно во рту не ровный ряд зубов, а забор из покосившихся жердей с изогнутыми щелями, с которыми забавляется, точно с любимой игрушкой, южный неверный ветер.

Ишута продолжал молчать, внимательно следя за невесть откуда-то взявшимся соседом.

– Иногда не нужно много ума, чтобы читать чужие мысли, не так ли? – продолжал невозмутимо незнакомец. – Я сегодня видел, как один маленький человек с интересом наблюдает за недавно подкованной лошадью. Ее и впрямь неважно подковали. Согласен. Странное дело, но человек всегда тянется к тому, что для него наиболее недостижимо. Ты смотришь на лошадь, и тебе кажется, что ты бы ее подковал намного лучше. Да что значит лучше? Ты бы сделал все правильно! При этом совсем забывая про свои маленькие руки, непригодные для ковки, смешной вес тела, который не позволит, как ни старайся, поднять молот или хотя бы просто от зари до зари работать малым молотком. Чем меньше человек, тем более страстно он мечтает стать Гераклом.

– Кто такой Геракл? – Ишута заинтересованно сверкнул глазами.

– Вроде человек и в то же время не совсем. Он – герой эллинских легенд. В общем, он воин, совершивший ряд небывалых подвигов.

– А Анику твой Геракл знает?

– Думаю, что нет.