– Знаете, что? – предложила Падме в очередной системе. – Сделаем завершающие прыжки подлиннее. Больше обнаружим, в следующий раз будут исходные данные.

– Хочешь прыгнуть вот к той системе, два и один кводара? – спросила Осока. – А вдруг пропустим, вдруг это одна из тех двух?

– Ничего страшного, – поддержал голограмму Сакис. – Алекс, ты говорил, сколько времени вы интенсивно пользуетесь электромагнитными волнами? Шестьдесят лет?

– Около того, – сказал я.

– Тогда вторую систему мы охватим и так, до неё полкводара всего. Плюс-минус сорок третт роли не сыграют. А третью, если что, посмотрим в следующий прилёт.

И мы прыгнули. Когда круговерть гиперпространства рассеялась, Падме, поглядев из-под руки куда-то вдаль, сообщила, что красный карлик, обращающийся вокруг звёздной пары, относится к классу М1.

– Выдвигаю телескопы, начинаю поиск кратных систем по курсу. Ай! Опять…

– Что? – встревожилась Осока.

– Какие-то помехи в навигационной системе… Не понимаю. Началось ещё в прошлый раз, когда пыталась стабилизироваться. Навожусь на яркие звёзды, а меня перебрасывает неизвестно на что. И данные идут из старой базы, которую никто тысячу лет не открывал. Нав-один, нав-три…

– Так отключи этот файл! – посоветовал Сакис. – Или, дай, я.

– Не отключается. Это вообще не файл, оно… оно зашито в самой системе.

Я слушал их разговоры краем уха. И смотрел, смотрел сквозь блистер на рисунок звёзд. Созвездие, что когда-то дало название целому рукаву Галактики. Орион.

Разумеется, моё состояние тотчас почувствовала Осока.

– Алекс, что? Мы… нашли?? – спросила она.

– Нашли. Видишь четыре яркие звезды в форме косого креста и три слабые в середине? Это и есть Орион. Левая верхняя – Бетельгейзе, – я припомнил список восемнадцати навигационных звёзд и добавил: – Падме, по твоей базе она должна быть «нав-одиннадцать».

– Именно так, – кивнула голограмма. – А вот эта красная – «нав-девять».

– Да, Альдебаран, Глаз Тельца. Ну-ка, будь добра, сориентируйся на Вегу, «нав-три».

– Конечно. Вот, пожалуйста.

– Давай медленно поворот по крену в плюс… – я дождался, пока перевёрнутый ковш Большой Медведицы занял позицию на середине блистера, скомандовал: – Стоп! Поворот по тангажу, тоже в плюс. Задирай, задирай нос. Стоп. И теперь по курсу в минус.

Малая Медведица, Кассиопея… И вот она, лишняя звезда на продолжении линии, соединяющей Бету с Гаммой. Яркая, значительно ярче Денеба. Золотая…

– Стоп, фиксируй ориентацию, – приказал я. – Радиотелескоп!

– Она фонит, как квазар! – воскликнула Падме.

– Естественно, – кивнул я, – когда на планете работает такое количество радиопередатчиков.

– Настоящая Прародина… – со священным ужасом в голосе прошептал Сакис.

– Во всяком случае, мы прилетим не на пепелище, – улыбнулась Осока, обнимая меня за плечи.

– Нет, теперь точно нет, – улыбнулся я и, вспоминая институтские знания, попросил: – Падме, сможешь отфильтровать радио в полосе частот от сорока восьми до пятидесяти семи мегациклов?

– Ну, конечно.